Герцог Рикаред с тревогой смотрел на своих подданных, понимая, что теперь ему надо заставить себя слушать, и не знал, с чего начать. Толстый таянец бросал умоляющие взгляды на дана Бо, словно опасаясь, что сейчас его пронзят несколько десятков шпаг. Сам же дан Бо, отступив на шаг, ждал, когда эландцы обретут вновь способность слушать. Он знал, что ему говорить. Вернее, думал, что знает.
– Где цепь? – неузнаваемо хриплым голосом вдруг спросил Диман.
– Ее не нашли. Вероятно, ее унесли убийцы или же кто-то из крестьян, которые обнаружили тело, – вздохнул дан Бо. – Мы понимаем, что это предмет для вас священен. Цепь ищут, нашедшему обещана высокая награда. Надеемся, что реликвия вскоре вернется в Идакону.
Старый Эрик, губы которого подозрительно дрожали, подошел к тому, кто сначала был его учеником, потом – другом и, наконец, вождем, и, склонившись, поцеловал мраморный лоб. Глаза старого маринера блеснули. Его голос, привыкший повелевать, наполнил всю башню:
– Герцог Рикаред! Подойди сюда!
Нервно передернув плечами, Рикаред встал и неловко подошел к возвышению, на котором покоился его дядя. Герцог, видимо, решил, что ему предстоит что-то говорить, но Эрик звал его не за этим.
– Он должен лежать с цепью, – великий капитан обвел глазами собравшихся, – но цепь украдена. Так пусть его голову венчает корона, которая ему шла, как никому, и которая скована из того же металла, – Рикаред не успел даже вздрогнуть, как маринер сдернул с его головы черный обруч и осторожно возложил на седую голову Рене.
Как только темный металл коснулся убитого, с тем стали происходить странные метаморфозы. Исчезла седина, изменился профиль, тело вытягивалось, становилось шире в плечах. Перед пораженными эландцами предстал человек лет тридцати пяти с характерным лицом таянского нобиля.
– О Великие Братья, – прошептал пораженный Диман, – лейтенант Ласли.
– Это не Рене, – торжествующе прокричал Эрик, – нас хотели обмануть.
Рикаред с позеленевшим от ужаса лицом, суетливо творя левой рукой знаки, отвращающие зло, и бормоча: “Я не виноват, я не знал, меня заставили”, бросился в дальний угол, где к нему присоединился толстый таянец. Маринеры вскочили, схватившись за оружие, однако дан Бо присутствия духа не потерял. В его руках появился странный жезл, навершие которого, украшенное непрозрачным белым камнем, начало тихонько куриться.
Первым действие невиданного оружия испытал на себе старый Эрик. Глаза маринера вылезли из орбит, он судорожно рванул воротник, да так и остался стоять, словно ноги приросли к полу. Комната быстро заполнялась странной дымкой – огни факелов окружили блекло-радужные кольца, ослепли, враз помутнев, стекла...