Однако путь кавалькады лежал к городской ратуше. Всадники чинно проехали по горбатым, извилистым улочкам, заполненным разряженными горожанами, и остановились на просторной квадратной площади. Окружавшие ее дома сплошь принадлежали людям богатым, способным платить налог за окна и надстройки сверх положенных двух этажей. Посреди площади возвышалось здание городской ратуши с высокой прямоугольной башней, украшенной шпилем с гербом города – вставшей на задние лапы рысью с мечом, обороняющей крепостные ворота. Такая же рысь красовалась и перед входом в ратушу. По углам площади звенели четыре фонтана, из которых состоятельные горожане набирали воду. Фонтаны венчали фигуры, символизирующие времена года, у ног которых по старой языческой привычке люди складывали незамысловатые приношения. Сейчас на площади царила Весна, изображение которой заботливо украсили ветками цветущего жасмина. Из окон, как разноцветные языки, свешивались дорогие ковры. Кажется, все, кто имел среди проживавших на площади друзей или знакомых, заняли места у окон, а на ступенях ратуши стояли отцы города.
Плотный седовласый эркард, завидев кавалькаду, медленно и торжественно прошествовал вниз по застеленной пурпурным ковром лестнице и встал у подножия каменной рыси так, что геральдический зверь словно бы благословлял его степенство. За спиной эркарда выстроились городские гласные – все двенадцать.
Почтенные мужи разоделись, явно стараясь перещеголять друг друга в роскошестве. Тяжелые, отороченные мехами одежды и начищенные до солнечного блеска массивные цепи придавали именитым горожанам вид знатнейших сановников, однако Роман искренне им посочувствовал – день выдался по-летнему жарким, и бархат, бобры и куницы причиняли встречающим страдания, о чем свидетельствовали красные, блестящие лица и затрудненное дыхание. Либр подавил ухмылку – этикет есть этикет, и перевел взгляд на Арроя. Рене ловко спрыгнул со своего цевца и быстрой пружинистой походкой направился к эркарду. Михай слегка замешкался, слезая с внезапно заупрямившегося коня, так что место рядом с Рене волей-неволей занял кардинал. Принц и принцесса, согласно традиции, оставались в седлах. Они считались не гостями, а людьми, состоящими на службе у вольного города Гелани, ибо первейший долг королей защищать своих подданных от всяческого урона и непотребства со стороны соседей. Впрочем, Рене от отсутствия Михая ничего не потерял. Даже наоборот. За всю свою бродячую жизнь Роман не видел девушек прелестнее, чем дочери города, вышедшие с традиционным приветствием к именитым гостям.