— Постоянно подключен? — уточнил Лысый.
— Да вы не волнуйтесь, у нас очень хорошая клиника и оборудование самое современное. Аппарат подскажет, если с больным будет что не так. Значит, не хотите еще раз на него взглянуть?
— Не надо, мы придем через несколько дней, когда он будет чувствовать себя лучше, — сказал Суреныч и поспешно вытащил Лысого из кабинета.
— Ты чего? — удивился Лысый. — Мы же с ним не поговорили.
— Все, что нужно, мы и так узнали. Ни к твоей, ни к моей машине бедняга Ленчик не имеет никакого отношения. Я в Сочи приехал только двадцать второго, то есть через день после того, как он попал в больницу. А твоя машина взорвалась вообще когда он уже ничего не помнил. Вспомни, он весь в проводах и встать не может. Где уж ему с бомбами за нашими машинами было гоняться.
— Но он мог это поручить кому-нибудь из своих людей.
— Поручить… Ты что, не помнишь, что врач сказал? К нему до вчерашнего дня никто не приходил.
— Слушай! — вдруг воскликнул Лысый. — Я что подумал, ведь машину Ленчика тоже взорвали, как и наши с тобой! И все три взрыва произошли в такой короткий промежуток времени. А что, если это она?
— Она? — задумался Суреныч. — Зачем ей?
Столько лет прошло… И потом, с какой стати ей взрывать Ленчика? Она ведь его любила.
— Ну и что, она ведь думала, что он ее бросил.
— А мы тогда при чем?
— А нас она обвиняла в том, что мы что-то наговорили Ленчику. Поэтому он ее и бросил.
— Но тогда зачем ему-то мстить? Он, получается, сам жертва нашей с тобой подлости? — в полном отчаянии спросил Суреныч.
— Она отомстила ему за то, что он поверил нашим словам, — пояснил Лысый. — Потому что эти слова оказались для него важнее, чем его любовь, чем она сама. Женская логика вообще непредсказуемая вещь. За свою боль она возненавидела всех нас троих.
— О-о! — уважительно протянул Суреныч. — Так и правда могло быть. Могло, но было ли?
— А вот это нам и предстоит узнать, — сказал Лысый. — Для начала нужно узнать, где она живет.
— И жива ли вообще, мало ли что могло случиться, — подсказал Суреныч.
— Я сердцем чую, что Ленка жива и это дело ее рук. Помнишь, она как-то выдрала тебе целый клок волос? А что ты сделал, всего лишь сказал при Ленчике, что у нее разного цвета глаза, а у женщин, мол, это признак легкости поведения.
— Да, темперамент у нее был будь здоров. На десять женщин хватило бы. И энергии тоже. Чем она только не увлекалась! И плаванием, и стрельбой, и вязанием, и в кружок, где они мастерили разные механизмы, пять лет ходила.
— А мечтала всегда работать на военном заводе, как ее погибший отец, — закончил Лысый. — Если она так и сделала, то после двадцати лет работы на таком заводе у нее вполне мог оказаться доступ к взрывным устройствам. Их-то она нам и подложила.