Тысячи, десятки тысяч французов, англичан, поляков сидели в казематах крепостей у Вислы. Часть из них была расстреляна. Уцелевших пригнали к Танненбергу. Самое тягостное воспоминание этих пленников связано с началом войны против СССР. Мимо лагеря у Танненберга мчались немецкие машины с надписью: "Париж - Москва - Лондон". Немцы торжественно отмечали первые свои победы, заявляли, что Россия будет покорена в один месяц. "Нам казалось, что боши будут господами мира, - признаётся бывший учитель, сержант Эрмо Роне. По их требованию, кроме двух миллионов пленных, из Франции пригнали в Германию ещё миллион французских юношей. Казалось, нас ждало вечное порабощение".
Скорбна повесть девушек из нашей страны, которые сами себя называли невольницами. Они говорят о том, как преследовали их агенты врага, как они прятались от них в сараях, в погребах, в лесах, как немцы взяли заложниками их матерей, отцов и пригрозили смертью. Тогда пришлось итти в Германию. Долгие недели девушек везли в запертых вагонах для скота, пригнали в Данциг, потом в Восточную Пруссию на продажу в рабство.
На рынке разлучали сестёр, подруг, землячек, чтобы одиночками было труднее сопротивляться. Немцы на рынке спорили: каждый хотел получить самых молоденьких, даже подростков, - они слабосильней, но их легче заставить покориться; старшие сильней, опытней, но строптивей. Чтобы не было спора, девушек разыгрывали в беспроигрышной лотерее, по 10 марок за билет. Билет No 8 пал на документы пятнадцатилетней русской девочки Оли Онуфриевой. Довольный немец оглядел свой "выигрыш", взял документы Оли и поехал в фаэтоне. Оля бежала за ним 12 километров по раскалённому асфальту усовершенствованной немецкой дороги.
Невольницам не разрешали встречаться, запретили разговаривать. За стеной сарая у соседа-кулака умирал на соломе пленный красноармеец. Он попросил девушек спеть ему любимую песню. Девушки тихо пели, слезы катились из глаз, но немец-хозяин услышал песню и прогнал девушек из сарая.
Никогда не забудут девушки, как погиб пленный красноармеец Николай (фамилия его осталась неизвестна). Суд приговорил его к пожизненной каторге за незначительную провинность. Хозяин-немец, помещик, остался недоволен решением суда, обжаловал его в Берлин. Николая приговорили к смерти и на скотном дворе отрубили ему голову.
Перед нами в бараке военнопленных сидят только что освобождённые русские врачи - Пушкарёв, Гордеев, Ржаницин, фельдшеры - Пенкин, Ракитин и многие другие. Взрослые мужчины, три года тому назад сильные, жизнерадостные, плачут. Человеческое сознание не вмещает того, что они рассказывают о лагере военнопленных у Танненберга, что пережили за долгие месяцы и годы. Разыгрывая комедию, немцы заставляли советских врачей лечить пленных красноармейцев, но пленным не давали есть. Им бросали дохлых лошадей и потешались над тем, как люди, обезумев от голода, ели падаль. Тысячи пленных умерли от голода, оставшимся в живых выдавали ничтожную порцию еды, за которой выстраивались очереди. Пленным не давали пить. Но среди двора была огромная лужа, края её были пристреляны пулемётчиками со сторожевых вышек. Люди ради глотка воды забывали о смерти и тут же падали в лужу, скошенные пулемётными очередями.