В начале июля в дивизию прибыл комдив, генерал-майор И. Е. Петров. Сразу же по прибытии генерал начал знакомиться с командным составом. Вызвали к генералу и меня.
– Помощник начальника штаба полка? – спросил комдив. – А раньше где служили, товарищ капитан?
Я коротко рассказал. Комдив с интересом посмотрел на меня:
– Буденновец? Кстати, очень кстати! – Комдив помолчал и добавил: – Не хватает у нас командных кадров. Придется вам пока «похозяйничать» в полку…
Я смутился: по званию я тогда был только капитаном. И. Е. Петров как будто прочитал мои мысли. Внимательно посмотрел на мои петлицы и добавил:
– Ничего, это дело поправимое, звание командиру полка легче дать, чем командиру найти полк».
При выступлении из Одессы, когда полк был сформирован, на первом же марше Федор Сергеевич порадовал еще и таким поступком. Полк шел маршем по Одессе, наполнив улицу клацанием подков. Прохожие махали красноармейцам, старушки крестили бойцов, а те, кто помоложе, кричали: «Бейте фашистских гадов!» Вот в этот момент, проходя мимо дома, где жил когда-то Пушкин, Блинов дал команду: «Смирно! Равнение на дом Пушкина!» Конечно же подобная почесть не предусматривалась ни уставом, ни каким-либо распоряжением, но старый буденновец этой командой подчеркнул патриотизм и гуманизм Красной Армии, которая ведет сейчас борьбу с фашистами.
Вот что писал в своей рукописи после войны Блинов об этих минутах:
«Растянулся полк – 1300 человек – километра на полтора.
Хвост колонны еще вытягивался из Котовских казарм, а голова уже поравнялась с вокзалом. Мы свернули на Пушкинскую – чистую, прямую, красивую. Солнце окунулось в море, спадал июльский зной, даже каштаны как будто посвежели.
В предвечернем воздухе пели звонкоголосые бойцы, щемяще брала за сердце старая буденновская песня:
Ты, конек вороной,
Передай, дорогой,
Что я честно погиб за рабочих!..
По булыжникам цокали копыта наших коней. Мы ехали в живом коридоре. На тротуарах, в окнах, на балконах – всюду были люди, люди, люди. Они кричали:
– Не сдавайте Одессу!
– Смерть фашистам!
И если у одесситов вид нашего полка рождал уверенность, что город есть кому оборонять, то и для нас такие проводы, от сердца идущая любовь к Красной Армии имели огромное моральное значение. Каждый боец давал себе клятву – умереть, но не пустить в город врага.
Еще один перекресток – филармония. И вот полк поравнялся с двухэтажным особняком, где жил Пушкин. Многие из бойцов знали этот дом. И я как-то непроизвольно скомандовал: «Смирно! Равнение на дом Пушкина!» Подумал: «Вот гордость нашей культуры, которую хотят уничтожить фашисты!»