Они всегда спрашивали друг друга о «ребенке». «Девочка должна больше общаться с другими детьми». Тут же приглашали детей. По соседству их было не так уж много, да они меня и не интересовали. Больше всего мне нравилось быть с Дамарис, Смитом и Демоном. Но я соглашалась быть «ребенком»— средоточием всех их забот. Подрастая, я начинала кое-что узнавать, в основном, от слуг, которые приходили из Эверсли-корта. Им не нравилось бывать в Эндерби, но это было своего рода приключением, и, вероятно, они получали от других слуг компенсацию за то, что приходили сюда: возвращаясь в Эверсли-корт, они на некоторое время становились центром внимания. Меня очень интересовали люди, и я страстно хотела узнать, что у них на уме. Я быстро обнаружила, что люди часто говорят не то, что думают, и слова порой не проясняют смысл, а затуманивают его. Я беззастенчиво подслушивала разговоры слуг. Должна сказать в свою защиту, что чувствовала что-то необычное в своем воспитании. От меня скрывали какие-то факты, и, разумеется, мне хотелось побольше узнать о самой себе.
Однажды я услышала разговор двух служанок в большом зале. Я сидела на галерее. Меня не видели, а я слышала все.
— Этот Джереми… он всегда был странный. Послышалось какое-то ворчание, выражающее согласие.
— Жил один со слугой. Только этот Смит и он… и эта собака, которая всех отпугивает.
— Ну, теперь, когда мисс Дамарис здесь, все изменилось.
— И потом эта ее поездка во Францию.
— Это был смелый поступок.
— Да, правда. Да еще с маленьким багажом, с этой мисс Клариссой.
Мое волнение росло. Итак, я была багажом!
— Я не удивилась бы, если бы она пошла по стопам своей матери. Эта мисс Карлотта была настоящей женщиной. Она была так красива, что ни один мужчина не мог устоять перед ней.
— Да уж, не говори!
— Да, и просто стыдно, как она сбежала и оставила бедного мистера Бенджи. Якобы ее похитили. Похитили, так я и поверила!
— Ну, — все это уже позади, она умерла, ведь так?
— Хм, можно сказать, это плата за грехи.
— А мадам Кларисса будет такой же, попомни мои слова.
— Говорят, грехи отцов и все такое прочее…
— Вот увидишь. Полетят искры. Подожди, когда она немного подрастет. Ты будешь убирать галерею?
— Да, наверное. Хотя у меня мурашки по коже, когда я хожу туда.
— Там бродят призраки. Можно поменять занавески и мебель, но что из этого? Новые занавески не выгоняют призраков.
— Говорят, дом с призраками всегда остается таким.
— Это правда. Этот дом приносит беду. И беда придет опять… несмотря на лужайки, клумбы, новые занавеси и ковры. Если хочешь, я пойду с тобой на галерею. Я знаю, ты не хочешь идти туда одна. Давай закончим сначала здесь.