— Робеспьер избавился от Дантона, но дойдет очередь и до него, — пророчил Дикон. — А когда это случится, наступит конец революции.
— Их военные успехи просто поразительны, — сказал лорд Петтигрю. — Сейчас идет молва об одном военном… Наполеон Бонапарт, так, кажется, его зовут… Уверен, что он сделает себе имя на военной службе.
— Я слышал о нем, — сказал Дикон. — Он — правая рука Робеспьера. Если падет Робеспьер, то и этому инициативному молодому вояке придет конец.
— События развиваются быстро, — вставил лорд Петтигрю. — Я думаю, мы еще увидим перемены к лучшему.
— Что будет очень приятно для нас всех, — сказала мать. — За этим столом ни о чем больше не говорят, кроме как о французской революции.
— Я тоже подумывал, не пора ли переключиться на тех благословенных инфантов, которые вскоре присоединятся к семейному кругу. Это более приятная тема, — уступил Дикон.
— Чудесно… — добавила леди Петтигрю.
Мы с матушкой привыкли отдыхать часок в полдень после еды и потом чувствовали себя свеженькими до вечера. Мы часто проводили время вместе. Лежа на ее большой постели, мы обычно болтали о текущих делах. Иногда одна из нас дремала, а другая лежала тихо рядом. Нам и молчать вместе было приятно. В тот раз разговор начала матушка:
— Наконец-то. Они бы уже давно объявили о помолвке, если бы не траур в нашей семье.
— Кто и что? — спросила я.
Она засмеялась:
— О… Джонатан и Миллисент.
— Правда?
— Ну, мы всегда надеялись на это. Я так рада. Это отвлечет Дикона от мысли о матери. Он относится к этому очень серьезно, значительно серьезнее, чем кажется.
Он всегда хотел породниться с семейством Петтигрю.
— Денежные интересы? — еле вымолвила я.
— Они в некотором смысле соперничали.
Соединившись вместе, они станут, как я думаю, самыми влиятельными людьми в нашей стране. Именно к этому они стремятся, как семейство Петтигрю, так и Дикон.
— Понимаю.
— Ты получила Дэвида… а Джонатан остался.
— Дорогая мама, — сказала я, — какой ты стала практичной. Ты говоришь так, словно заключение брака — это всего-навсего передвижение шашек на доске. Одного берут, другой приносит банковский капитал.
— Ничего подобного. Посмотри, Джонатан и Миллисент любят друг друга. Уверяю тебя, никого из них не пришлось уговаривать.
— Я полагаю, Джонатан всегда будет уверен в собственном превосходстве. А Миллисент — в своем. Они должны составить идеальную пару.
Она засмеялась.
— У вас с Дэвидом настоящая любовь, и я рада за вас. Такая идиллия бывает далеко не у каждого. Но это совсем не значит, что нельзя выработать взаимовыгодные условия.