— Бедная душа! — сказала я.
— Все же Джейн умерла в постели, а не сложила голову на плахе.
— Что же, может, на самом деле лучше умереть так, чем ожидая ужасной смерти.
— Смерть есть смерть, — сказала Кейт, — где бы ее не встретили. Но не все умирают, как Анна Болейн, с высоко поднятой головой. Она спокойно положила голову на плаху, ожидая удара палача. А Кромвель совсем другой. Говорят, он вымаливает прощение и просит об этом всех святых. Государь доверился ему после брачной ночи по собственному желанию… и теперь Кромвель молит о пощаде.
— И его помилуют?
— Щадил ли кого-нибудь король?
— Не знаю, — сказала я.
Наш разговор прервал прибывший гость. Это был один из придворных короля, и Кейт пошла встретить его. В тот день мы обедали в большом зале, Кейт была оживлена, и я подумала, что рождение ребенка никоим образом не нанесло вреда ее красоте. Лорд Ремус не мог оторвать от нее взгляда, а я поражалась способности Кейт завоевывать преданность без малейших усилий с ее стороны.
Как и хотела Кейт, разговаривали о последних событиях при дворе. Обсуждали падение Кромвеля и страстное увлечение короля Кэтрин Говард.
— Миледи Клевская проводит время теперь большей частью во дворце в Ричмонде, — рассказывал нам гость. — Кто ее видел, говорит, что на нее снизошло спокойствие. У нее очень много нарядов, и все по самой последней моде. Гуляя в саду, она очень любезна со всеми, кто подходит к ней. Пройдя через трудное испытание, она испугалась, когда король отвернулся от нее, и боялась, что ее голова так же скатится с плахи, как и голова Анны Болейн.
— Надеюсь, ее минует эта участь.
— Не всегда благоразумно отрубать голову тем, у кого есть влиятельные друзья в Европе. Томас Болейн простой англичанин, а не могущественный монарх. Поэтому его дочь и лишилась головы.
— Тогда неудивительно, что Анна Клевская наслаждается свободой, — сказала я, — Мне понятны ее чувства. Свободна… и никаких тревог! Она свободна наслаждаться королевской милостью.
— Король был милосерден и к Кромвелю, — услышала я в ответ. — Топор вместо виселицы. Человека низкого происхождения всегда отправляют на виселицу, но король был так тронут мольбой Кромвеля о пощаде, что послал его на плаху.
— И теперь его больше нет с нами.
В тот вечер, когда в зал пришли актеры для увеселения гостей, я не смогла разделить всеобщие смех и веселье. Я все думала о неудержимой радости Анны Клевской, о милости, оказанной Томасу Кромвелю — топор вместо веревки, — и о молодой девушке, пятой супруге государя, в блаженном неведении шедшей навстречу опасности.