— Поторопитесь!
Она слегка кивнула, чтобы показать, что слышала его слова.
Но, пожелав бабушке доброй ночи и уже направляясь в свою комнату, девушка спрашивала себя, не сошла ли она с ума, если собирается покинуть дворец ночью.
Такого даже Каталин с ее неуемной готовностью к самым неимоверным выходкам не выдумывала, и Зошина легко могла представить суровую отповедь своей матери. Та непременно указала бы дочери, что ее долг был отказаться от крайне предосудительного приглашения короля и немедленно сообщить о нем бабушке.
«Но он только этого и ждет, — рассуждала Зошина. — И тогда он возненавидит меня уже окончательно, раз и навсегда. Сомневаюсь, заговорит ли он со мной вообще после этого».
Она нервничала и боялась. Настолько, что больше всего на свете ей хотелось отказаться от этой затеи.
Ее горничная, приехавшая с ней из Лютцельштайна, тайком зевала и явно не одобряла столь позднего возвращения своей госпожи.
— Дома мы так поздно не ложимся, ваше высочество, — приговаривала она, помогая Зошине выбраться из ее платья.
— Ты устала, Гизелла, я понимаю. Можешь отправляться спать. Я сама управлюсь со всем остальным.
— Но я сделаю все что положено, ваше высочество! — поспешила заверить ее горничная.
— В этом нет никакой нужды. К тому же мне надо написать письмо папе, чтобы отдать его послу утром. Тогда он успеет отправить мое послание с дипломатической почтой. Ты можешь идти, ты же знаешь, я обычно сама укладываюсь дома.
Гизелла и в самом деле с трудом держалась на ногах и после недолгих уговоров сдалась:
— Хорошо, ваше высочество, я воспользуюсь вашим разрешением. Я не притворяюсь, такое позднее время не для меня. Я совсем не привыкла ложиться так поздно!
— Конечно, Гизелла. Но ты замечательно справляешься. У тебя столько хлопот с моим бесконечным переодеванием. Доброй тебе ночи!
— Доброй ночи и вам, ваше высочество! — Гизелла вышла из комнаты, и Зошина с облегчением тихо вздохнула.
Все оказалось значительно легче, чем она ожидала. Подойдя к платяному шкафу, девушка выбрала одно из самых простых вечерних платьев. С некоторыми усилиями ей все же удалось самой застегнуть его.
Дома, когда Гизелла была слишком занята, чтобы обслуживать всех принцесс, сестры всегда помогали друг другу, и Зошина снова почувствовала, как она невыносимо тоскует без Каталин.
«С каким удовольствием она ринулась бы в подобную авантюру, — думала Зошина, вспоминая младшую сестренку. — Да и с королем Каталин поладила бы намного лучше меня, окажись она здесь, я уверена».
Однако она прекрасно знала, что подобные желания тщетны, поэтому, одевшись, уселась на стул с высокой жесткой спинкой в напряженном ожидании.