— Я… я не могу… вернуться.
— Вы должны. У вас нет выбора, — тихо и печально проговорил принц-регент, и она поняла, что это правда. Выбора у нее не было.
— Но как вы… можете говорить… мне это?! — прошептала Зошина, и он понял, что она вспомнила о короле и его возмутительном поведении.
— Я заставлю его вести себя прилично, — резко произнес принц-регент.
— Он не… станет вас… слушать.
Регент вздрогнул и крепко стиснул зубы. Помолчав, он решительно произнес:
— Я найду способ заставить его.
Но Зошина была уверена, что король не обратит внимания ни на какие требования.
Как только дядя потеряет власть над ним, король отстранит его от дел, и бывший регент уже не сможет изменить ситуацию.
Наверное, принц Шандор догадался, о чем она думает. В его глазах застыла страшная боль. И девушка поняла, что все это значило для него.
Он любил свою страну, любил ее жителей, он понимал их нужды и их желание сохранить независимость от Германии.
Он охотно отдал бы жизнь за это на поле битвы, и ему было тяжело жить, зная, что он не может защитить Дьер.
И он сражался против самого себя, против своих чувств, желаний, своей любви.
И, почувствовав его боль, его страдание, Зошина словно сразу повзрослела. Она поняла, что не смеет усугублять их, жалуясь и цепляясь за него.
— Мы возвратимся, — сказала она, заставив голос не дрожать. В нем не осталось ни колебаний, ни страха.
Они молча посмотрели друг на друга. Принц-регент бережно поднес ее руку к губам и поцеловал.
Затем он поднялся на ноги, подошел к выходу из пещеры, позвал одного из солдат, поджидавших его там, и попросил забрать седло Шаму и уздечку.
Зошина встала, стряхнула с юбки сухие травинки, подняла шляпку с вуалью с земли и направилась к выходу из пещеры.
Выйдя, она увидела, что цыгане отнесли ее довольно высоко в горы. Если бы регент не разбудил ее, она могла бы проспать в пещере всю оставшуюся часть дня и ночь.
В голове все еще гудело, но легкий ветерок освежал ее. Девушка глубоко вздохнула. Ей повезло, что регент и шестеро его гвардейцев нашли ее так быстро.
Черная гладкая спина Шаму блестела на солнце. Его серебряная уздечка вернулась к нему, заменив грубую веревку, которую надели на него цыгане.
Зошина надела шляпку, увидела, как подтянули подпруги у седла Шаму, и спросила:
— А где цыгане?
— Я отпустил их, как только они привели меня сюда, — улыбнулся принц Шандор.
— Вы позволили им уйти? — удивилась Зошина.
— Если бы я арестовал их, это вызвало бы ненужные толки и сплетни. Пришлось бы объяснять, почему вы в такой ранний час покинули дворец, почему, как только справились с Шаму, не повернули его обратно.