— Одной? Разумеется, нет. И слушать не стану, — резко ответил дядя.
— Все же я смогу вернуться домой, когда мне исполнится двадцать один год.
— Если захочешь. Но задолго до этого ты уже будешь замужем, — ответил он.
— Замужем? — удивленно повторила Корнелия и покачала головой.
— Ну конечно, — весело отозвался лорд Бедлингтон. — Все юные особы рано или поздно должны выйти замуж. Но у тебя еще будет время подумать обо всем. Ты найдешь, что Лондон очень веселый город, а твоя тетя представит тебя нужным людям.
— Я благодарю вас.
Корнелии стало интересно, какого бы он был о ней мнения, если бы она вслух выразила свои мысли, заявив, что не желает знакомиться с «нужными людьми». Общий язык она находила только с Джимми и с такими же знатоками лошадей. Но разве она могла сказать об этом? Отныне, подумала Корнелия, ей будет трудно разговаривать открыто и прямо, как она привыкла с детства.
В Лондоне ей достанется участь всего лишь недавней ученицы, которая должна уважать старших, испытывать благодарность за любую любезность, оказанную ей, и единственное, к чему ей следует теперь стремиться — это привлекать молодых людей, чтобы среди них выбрать мужа.
Нет, она ничего не могла произнести вслух, ей оставалось только ненавидеть всех и все вокруг. Она ненавидела дядю, который оказался чванливым занудой, в точности как его описал отец; она ненавидела тетю, которую еще не видела; она ненавидела экипаж с его мягкими обитыми сиденьями и элегантными габардиновыми ковриками; она ненавидела кучера на козлах, в цилиндре с султаном, а рядом с ним — лакея в ливрее, ловко вспрыгнувшего на запятки после того, как захлопнул за ними дверцу.
От всего этого ненавистно веяло богатством и роскошью, все это было частью неведомого для нее мира, которого она инстинктивно сторонилась. Дядя прокашлялся и после длинной паузы снова заговорил.
— Сейчас мы находимся на Гросвенор-сквер, дорогая. Как видишь, все дома здесь чудесной архитектуры.
— Да, вижу, — ответила Корнелия.
Вновь наступила тишина, нарушаемая только позвякиванием сбруи и топотом конских копыт.
— Проедем Гросвенор-стрит, — пробормотал дядя, — и через минуту окажемся на Парк-Лейн.
Впереди них образовался небольшой затор, и экипаж почти остановился, пока несколько карет поворачивали с боковой улицы. Корнелия могла разглядеть, кто в них сидел. Женщины были великолепны: в боа из перьев, широких шляпах, обильно украшенных цветами, все они в руках держали изящные зонтики от солнца.
«Должно быть, я выгляжу рядом с ними очень потешно», — подумала Корнелия с упавшим сердцем.