— Будет лучше, если вы сами скажете ей о моем намерении нанести вам визит завтра днем. Около трех часов, я думаю.
Он говорил строго, будто произносить слова стоило ему больших усилий, а затем, не получив от Корнелии ответа, поднялся, отвесил поклон и покинул зал, оставив ее в одиночестве.
Корнелия смотрела ему вслед. Он был так непохож на всех ее знакомых, и, глядя, как герцог уходит, она поняла, что хочет, чтобы он остался. Ее охватил внезапный порыв побежать за ним, вернуть его обратно, поговорить с ним, раз она не сумела поддержать разговор за ужином.
Как было глупо с ее стороны, расстроилась она, сидеть молча, словно воды в рот набрав, и упустить возможность сказать о столь многом. Теперь, обретя способность думать, Корнелия упрекнула себя за невежливое, даже грубое, замечание о том, что ей не нравится Англия. Какой неотесанной и бестактной она, должно быть, ему показалась — девушка, которая ничего не сделала, ничего не видела, но критикует пышность и великолепие, а ведь это — неотъемлемая часть его жизни.
Так она и сидела, сплетя пальцы и ругая себя за то, что сглупила, но все же ее не покидало чувство внутренней радости, которую она раньше никогда не испытывала. Корнелия танцевала, а потом сидела рядом именно с тем человеком, которого впервые увидела из окна кареты и с тех пор не могла забыть.
Зал постепенно вновь наполнялся, люди возвращались с ужина. Корнелия с облегчением увидела, что к ней направляется тетя Лили. Наверное, пора ехать домой. Ей хотелось побыть одной, подумать обо всем.
— Что ты сделала с Дрого? — спросила Лили, подойдя к племяннице; рядом с ней вышагивал испанский посол в великолепнейшем одеянии.
— Герцог спустился вниз, — ответила Корнелия.
— Ты несносная девочка — ужинала с ним тет-а-тет, — сделала ей выговор Лили. — Не знаю, что подумают обо мне люди, раз я допустила такое. Для вас были места за королевским столом, но вы поступили по-своему. Придется нам быть более осторожными, не так ли, ваше превосходительство? Иначе о маленькой племяннице моего мужа скажут, что она легкомысленна.
— Если мисс Бедлингтон сделает неверный шаг, вам стоит только попросить за нее, и она в ту же секунду будет прощена, — сказал посол.
— Ваше превосходительство всегда скажет что-нибудь лестное, — улыбнулась Лили.
Больше о герцоге не упоминали, но час спустя, по дороге домой, Корнелия вспомнила о его просьбе.
— Герцог Роухамптон собирается навестить меня завтра днем, — сказала она. — Я ответила, что он должен спросить у вас, так как не знала о ваших планах, но он намеревался прийти в три часа.