Орисса тихо вздохнула.
Она не стала говорить дяде, до чего же она сейчас ненавидела майора.
Полковник настойчиво вложил бокал в ее руку и сказал:
— Я очень хочу, чтобы ты выпила это, а также это.
Тут она увидела, что он протягивает ей четыре маленькие белые пилюли.
— Что это? — спросила она.
— Лекарство, — ответил полковник, — две противомалярийные и две противодизентерийные.
Щеки Ориссы вспыхнули.
Но она понимала, как затруднительна может оказаться в их путешествии любая болезнь. Она взяла у него все четыре пилюли.
— Запей их вином, — посоветовал он. — Оно поможет им раствориться.
Она послушно положила пилюли на язык и, решив, что вкус у них не очень-то приятный, осушила весь бокал.
Вкус вина, когда она пила его, тоже показался ей весьма странным, такого за обедом не подавали.
— Дядя Генри… — пролепетала она, почувствовав внезапное головокружение и необычное оцепенение.
Голову словно пронзило раскаленной спицей — ощущение было таким сильным, что она даже думать могла с трудом… мысль, едва возникая, таяла…
Она уплывала… уплывала все дальше… она отчаянно боролась с бессилием, так ужасавшим ее… но тело не подчинялось… оно становилось каким-то неживым… наконец сознание и вовсе отключилось…
Орисса проснулась с жесточайшей головной болью, веки были тяжелыми, казалось, на глаза кто-то положил огромные булыжники.
Во рту пересохло. Глубокий неприятный сон продолжал волнами, подобно морскому прибою накатывать на нее.
Орисса застонала, и чей-то голос приказал:
— Выпейте это.
Она хотела было отказаться, ускользнуть в забытье, где она не будет чувствовать эту ужасную головную боль… и тут обнаружила, что уже отпивает прохладную, освежающую рот воду.
— Еще немного, — вновь раздался голос. Теперь она вспомнила, чей это голос, и с усилием постаралась приподнять тяжелые веки.
Ей с трудом удалось открыть глаза, и… она в ужасе закричала.
— Все хорошо, — успокаивал майор Мередит. Орисса едва могла поверить, что длинноволосое и странно раскрашенное лицо принадлежит и вправду ему, но этот голос — его невозможно спутать ни с каким другим.
Он снова заставил ее пить, вливая воду из чашки ей в рот до тех пор, пока головная боль не отступила и девушка не смогла пробормотать:
— Где я?
Он осторожно опустил ее навзничь на то, что, как она поняла теперь, было мелким песком.
— Мы примерно в семи милях к западу от Шубы, — ответил он.
Орисса молча собиралась с мыслями, пытаясь вспомнить, что приключилось прошлой ночью.
Но единственно, что всплыло в памяти, это голос дяди, предлагавший ей выпить вино и проглотить пилюли.