Он в весьма красочных выражениях описывал узость их взглядов и привычку ругать все новое и непохожее на то, что было принято сто лет назад.
И разумеется, его образ жизни тоже вызывал у них сильное неодобрение.
»Как я могу вернуться в Англию?»— в отчаянии спрашивала себя Медина.
Но пока, во всяком случае, она была очень рада быть сыном неизвестного шейха, а также проводником и учителем купца — наполовину араба, наполовину патана.
Дверь каюты открылась, и вошел Hyp.
— Его светлость готов? — спросила Медина.
— Он готов.
Нуру было около сорока. Он оставался, с отцом Медины с тех пор, как профессор начал свои скитания по Аравии.
Hyp напоминал Медине нянюшку, которая была у нее в детстве: он так же заботился о ней, баловал ее и так же был непреклонен в своих запретах делать то или это.
Он всегда боялся, что погонщики узнают, что на самом деле она не мальчик, а девочка.
Медина настолько привыкла притворяться мужчиной, что уже не задумываясь вела себя как обычный арабский юноша.
Сейчас она сняла дорогую одежду и надела взамен длинную полосатую рубашку, черный бурнус и красную махрану.
В качестве уступки своему предполагаемому высокому происхождению она заткнула за кушак украшенный драгоценными камнями кинжал.
Hyp поднял одежду, которую она сняла, и убрал ее в мешок.
Потом он открыл дверь, и Медина увидела, что маркиз ждет ее в дверях своей каюты.
Он улыбнулся ей, и она с трудом удержалась, чтобы не сказать ему, каким красивым и изящным он выглядит в своем новом облике.
Hyp выкрасил ему лицо хной и подвел брови и веки сурьмой.
Медина подумала, что маркиз может легко сойти за араба.
Многие из туземцев отличались красотой, и частенько оказывалось, что их предками были древние греки, которые приплыли сюда исследовать эту страну и остались здесь, потому что полюбили ее.
Если маркиз будет молчать, решила Медина, никто не догадается, кто он такой на самом деле.
— Что дальше? — спросил он.
— Мы сходим на берег, — ответила Медина. — Нас ждут лошади, Без лишних слов маркиз пошел на палубу и вместе с Мединой и Нуром спустился по веревочному трапу в шлюпку.
Два матроса сели на весла и повели шлюпку к берегу.
Маркиз уже отдал капитану распоряжения, согласно которым сразу после их отъезда он должен был сняться с якоря и курсировать вдоль побережья.
Через две недели ему предстояло привести яхту в Аден и там ждать дальнейших инструкций.
Маркиз надеялся, что из Мекки ему удастся послать гонца.
Он намеревался передать капитану «Морского Ястреба», чтобы тот встречал его в Джидде или, если это будет слишком опасно, плыл дальше на север.