И лишь когда она оделась, готовая к путешествию, и когда сундуки были уложены для погрузки, Илука сказала домоправительнице:
— Я бы хотела увидеть мистера Арчера, прежде чем уеду.
— Вы думаете, стоит, мисс? Это вас не разволнует?
— Я бы хотела помолиться рядом с ним.
Та молча провела ее по проходу в комнату, которую она заняла, впервые появившись в доме графа Лэвенхэма.
Ставни были закрыты, но света хватило, чтобы увидеть мистера Арчера со сложенными на груди руками.
Девушке вспомнились скульптурные изображения святых на гробницах.
Сейчас, мертвый, он казался моложе, беззаботнее, морщины утратили резкость, стали не такие глубокие, как при жизни.
Граф сказал правду — старый актер д'Арси Арчер умер с улыбкой на устах. Его лицо было счастливым.
«Слава Богу», — подумала Илука.
Девушка не сомневалась: граф не только хорошо вознаградил старика, но и порекомендовал друзьям. Жаль, эти рекомендации оказались не слишком полезны мистеру Арчеру.
Илука опустилась на колени возле ложа и помолилась за упокой его души.
Поднявшись, она поймала себя на мысли, что Богу виднее: смерть мистера Арчера спасла его от нищеты и тревог о будущем, снедавших его изо дня в день и отнимавших здоровье и годы.
Она вышла из комнаты и увидела экономку, ожидавшую за дверью.
— Катафалк за бедным джентльменом прибудет сегодня днем, — сообщила она. — Вы не останетесь на похороны, мисс?
— Боюсь, не смогу, — покачала головой Илука.
— Вы оставите адрес на случай, если его светлость захочет вас найти? — спросила женщина.
— Я думаю, все, что нужно его светлости, он уже знает, — уклончиво ответила Илука.
Она поблагодарила экономку и дала большие чаевые для горничных, отчего заметила удивление на лице женщины.
Затем она спустилась по большой лестнице и почувствовала, что прощается с самым замечательным домом, который когда-либо видела, и с его владельцем.
И лишь отъехав на приличное расстояние, с печалью вспомнила: она так и не увидела Апопло, не осмотрела дом.
Что ж, зато всю оставшуюся жизнь смогу воображать то, чего не видела», — посмеялась она над собой.
Но вот чего ей уже не надо будет воображать, так это поцелуя. Теперь она наконец знает, что пытаются воспеть в стихах поэты, а писатели — в прозе.
«Как я могла позволить поцеловать себя мужчине, с которым я едва знакома?» — изумлялась Илука.
Но поцелуй был самым возвышенным, самым прекрасным из всех, о которых она когда-либо читала.
Илука доехала до придорожной гостиницы, поблагодарила слуг графа за сопровождение, дала кучеру и лакею, к их большому удивлению, чаевые и заказала дилижанс.