— Сомневаюсь, — остудил пыл принца маркиз. — Но, как говорится, надежда умирает последней.
Принц снова рассмеялся, а маркиз Фейн, откланявшись, направился к выходу.
Возвращаясь домой по той же Сент-Джеймс-стрит, маркиз неожиданно поймал себя на мысли, что он напрасно не принял приглашение принца отобедать в Карлтон-хаузе, где его ждали бы превосходные еда и вино, а также занимательная беседа. Однако истинная причина сожалений маркиза состояла в другом.
Раскосые зеленые глаза леди Эбботт, еще утром казавшиеся ему столь привлекательными, внезапно утратили свое очарование. Вместо лица ее светлости перед мысленным взором маркиза вставал одухотворенный лик «Мадонны с лилиями».
Ее глаза, мечтательные и задумчивые, таили в себе некое неземное очарование, бывшее частью ее существа, а от всей фигуры мадонны, особенно от изящных рук, в которых она сжимала букет лилий, веяло неизъяснимой грацией, бросавшей отблеск на всю картину.
Белокурые волосы мадонны были зачесаны назад и прятались под корону, но не обычную, из драгоценных камней, а из цветов. Из всех четырех углов картины на чистый лик пресвятой девы с умилением взирали крошечные пухлые ангелы с белоснежными крыльями.
Именно это лицо маркизу никак не удавалось стереть из своей памяти. Особенно тронуло его выражение глаз. Такого он никогда не видел не только на картинах, но и у реально существующих женщин.
«Как бы я хотел познакомиться с ней!» — неожиданно подумал маркиз, словно речь шла о живой женщине из плоти и крови.
Сворачивая с Пиккадилли на Беркли-сквер, он одернул себя. Нельзя же, в самом деле, так терять голову от простой картины! Если бы это произошло не с ним, а с кем-нибудь другим, он бы первый высмеял такое ребячество.
Мысли маркиза снова вернулись к леди Эбботт. Если она сумеет, как он рассчитывал, хотя бы немного противостоять его знаменитому обаянию и не сдастся сразу, вечер можно будет считать проведенным удачно.
Входя в дом, Фейн надеялся, что это увлекательное состязание не будет слишком легким или слишком простым, иначе скука снова овладеет им.
Сирилла открыла обшарпанную некрашеную дверь, внесла корзинку», осторожно опустила ее на пол и закрыла за собой дверь, затем снова подняла ее и направилась по узкому и длинному коридору в крошечную кухню, расположенную в задней части дома.
Седовласая женщина, стоявшая у плиты, помешивая что-то в кастрюле, обернулась на звук шагов и сообщила:
— Доктора до сих пор нет.
— Он обещал, что придет, — обеспокоенно произнесла Сирилла, — но мне кажется, он догадывается, что нам нечем ему платить…