Бросив взгляд на маркиза, Люсия сочла нужным объяснить:
— У нас не было богатых соседей, которые могли бы заплатить хорошие деньги. Во всей округе картины заказали только мэр городка, где бывали ярмарки, двое или трое зажиточных фермеров — они хотели портреты жен и свои собственные, — да еще одна пожилая леди решила увековечить на полотне свой сад.
Слова Люсии заставили маркиза улыбнуться, и девушка добавила:
— Папенька их просто ненавидел! Он чувствовал, что падает все ниже, рисуя не мир, как он его представлял, а продажные картины.
— Я понимаю, — сочувствовал марких — Немногие могли понять его, — заметила Люсия. — Закончив писать сад для старой леди, он сказал маменьке: «Я должен уехать! Я чувствую себя прикованным к этому месту, но в плену томится мой дух, а не тело!»
— И ваша матушка поняла?
— Конечно, — ответила Люсия. — Они с папенькой так любили друг друга, что, попроси он ее поселиться вместе с ним на вершине Гималаев или на море, она бы согласилась.
Дрожь в голосе Люсии подсказала маркизу, что и ее родители очень любили.
Ожидая продолжения рассказа, маркиз размышлял о том, что по прекрасным серым глазам можно прочитать все ее мысли.
— Они оставили маленький коттедж, в котором жили с тех пор, как себя помню, — говорила Люсия. — На самом деле я там родилась. Папенька продал мебель и все, что у нас было, кроме необходимого скарба.
— Наверное, это было для вас потрясением, — предположил маркиз.
— Папенька сказал, что мы начнем новую жизнь, а тащить за собой старые вещи не правильно.
— А ваша матушка не возражала?
— Мы с маменькой считали это решение замечательным и были уверены, что папенька завоюет известность.
С обезоруживающей откровенностью девушка призналась:
— Папенька ведь хотел славы и богатства не для себя, а для нас. Он хотел, чтобы у нас были лошади, платья, чтобы мы могли ездить в Лондон, посещать Оперу, бывать в картинных галереях и в Королевской академии, о которой мы могли только читать в газетах.
Вспомнив свои несбыточные мечты, девушка глубоко вздохнула и замолчала.
— И вы отправились в Венецию, — подсказал маркиз.
— Вначале действительно было очень интересно, как папенька и говорил.
Неожиданно ее серые глаза наполнились слезами. Маркиз негромко спросил:
— Что же случилось?
— В Венеции все оказалось дороже, чем мы думали… у нас быстро закончились деньги… и никто не хотел покупать картины, которые писал папенька.
Маркиз ожидал услышать нечто подобное, однако по голосу Люсии он понял, что она очень переживала. Девушка продолжала:
— А потом, когда маменька начала поговаривать о возвращении в Англию, она заболела.