Она взглянула на написанное. Потом порвала все на мелкие кусочки и бросила в корзину для бумаг.
Поднявшись наверх, она увидела отца на ногах. Он был в халате и уже перебрался в примыкавшую к спальне гостиную — будуар.
В центре комнаты стоял стол, накрытый на двоих.
Увидев дочь, граф воскликнула — Смотри, дорогая, я хожу, но Герберт отказался принести мне одежду и требует, чтобы я вернулся в постель сразу же после такой безумной выходки, как ленч с тобой!
Вильма рассмеялась.
— Вы же знаете, нам всем приходится повиноваться Герберту, — сказала она, — тем более он, как всегда, прав, папа. Пьер Бланк дал также и мне строгие инструкции относительно того, как вы должны вести себя, когда вернетесь в Англию.
— Нет ничего хуже, чем болеть и терпеть всех этих ворчливых женщин, деспотичных слуг и докторов, раздающих указания направо и налево! — ворчал граф.
Было ясно, однако, насколько он доволен, что встал на ноги.
И они отпраздновали это событие бокалом шампанского.
— Я попросила дворецкого заказать нам отдельное купе, — рассказала отцу Вильма, — но он говорит, могут возникнуть трудности, учитывая срочность заказа.
— Я думаю, ему все удастся, вопрос ведь только в цене, — усмехнулся цинично граф.
И он оказался прав.
Когда дворецкий возвратился, он объяснил Вильме, как, с большими трудностями и раздавая щедрые чаевые, ему все же удалось получить купе.
Зато места, которые он достал, были в вечернем экспрессе, добирающемся до Кале за ночь.
Вильма подумала, что для отца, возможно, как раз будет лучше поспать в поезде.
По крайней мере он отдохнет перед оставшейся частью пути, которая могла быть не такой спокойной, учитывая предстоящий переезд через Ла-Манш, а потом еще несколько часов в поезде от Дувра до вокзала Виктории.
Она поблагодарила дворецкого за старание, уверенная, что отец, уезжая, обязательно щедро одарит его за все труды.
Затем она пошла в свою спальню, чтобы там снова и снова пытаться начать свое письмо.
Наконец ей удалось подобрать сердечные и откровенные слова. Она медленно перечитала написанное.
Сказка подошла к концу. Трудно выразить всю мою благодарность за вашу доброту, проявленную ко мне во время моего пребывания в Париже.
Я никогда не смогу забыть красоту площади Согласия и буду помнить Булонский лес и наш восхитительный обед в «Гран Вефоур».
Спасибо вам за эти мои воспоминания, и я желаю вам счастья.
Вильма.
Она положила письмо в конверт и оставила на секретере, решив передать его через Питера Хэмптона, когда тот зайдет утром следующего дня.
Теперь ей еще следовало купить кое-какие подарки своим друзьям в Англии.