— Я всегда представляла себе пиратов мрачными, грязными существами, которые так и сыплют проклятиями. Мужчинами, от которых женщины прячутся в ужасе.
— Вы, вероятно, имеете в виду вашего соотечественника Уилла Уилкена.
— Нам повезло, что он не обнаружил «Тайную гавань», — сказала Грэйния. — Прошлой ночью я узнала, что он отправился разбойничать куда-то дальше по побережью.
— Я слышал о нем немало, — заметил француз. — Но позвольте вам напомнить, что кофе стынет.
— О да, конечно.
По привычке Грэйния уселась рядом с кофейником, напротив Бофора, и спросила:
— Налить вам кофе или вы предпочитаете сделать это сами?
— Счел бы за честь для себя, если бы вы повели себя как хозяйка.
Она попыталась улыбнуться, но что-то в этом человеке привело ее в смущение.
Наполнив чашку, она передала ее французу.
— Круассаны вы, вероятно, привезли с собой, — сказала она.
— Их принес мой слуга, — ответил француз, — он каждый день печет мне свежие.
Грэйния рассмеялась:
— Выходит, что даже пират, если он француз, весьма заботится о еде.
— Разумеется, — согласился пират. — Еда — истинное искусство, и самое трудное для меня во время пребывания в море — это необходимость есть, что придется вместо того, к чему я привык.
Грэйния снова рассмеялась, потом спросила:
— Почему вы стали пиратом? Мне кажется… простите, если это прозвучит бесцеремонно, но мне кажется, что пиратство — неподходящее занятие для вас.
— Это долгая история, — ответил француз. — Могу ли я в свою очередь задать вам вопрос, почему вы здесь и где сейчас ваш отец?
— Я здесь потому, — начала объяснять Грэйния, — что в Гренвилле поднялось восстание.
Француз внезапно весь напрягся и пристально посмотрел на Грэйнию.
— Восстание?
— Да. Оно вспыхнуло несколько суток назад, но мы приехали в дом мистера Мэйгрина только вчера вечером. Ночью Эйб узнал, что восставшие захватили Гренвилл и убили много англичан.
— Но это невозможно! — проговорил француз как бы про себя. — А если оно все-таки началось, то его возглавил Джулиус Федор.
— Откуда вы знаете?
— Я слышал, что он занимался подстрекательством среди французских рабов.
— Значит, восстание серьезное?
— Боюсь, что так, — ответил пират.
— Но ведь вы, разумеется, хотите, чтобы победу одержали французы и захватили остров, как это было двенадцать лет назад.
Он покачал головой.
— Французы могли бы это сделать при помощи кораблей и солдат, а вовсе не в результате восстания рабов. Рабы добьются кратковременного успеха, но английские солдаты непременно явятся, нападут на них, и начнется большое кровопролитие.
Грэйния вздохнула.