Они снова вышли в полутемный коридор, и Дарсия с облегчением увидела, что все двери, включая и дверь пресловутого 13-го, были закрыты.
На обратном пути Дарсия спросила:
— Вы довольны?
— Это не совсем верное слово, чтобы описать мои чувства, — сказал граф, держа клетку на коленях. — Я поражен, взволнован! Это нечто необычайное, такого я, признаюсь, никогда раньше не видел.
— Мне хочется думать, что это Синяя птица счастья, которую вы внесете в свой дом.
— Конечно же, это Синяя птица, которую ищет каждый из нас, — согласился граф.
— Конечно, ее место в Голубой гостиной, — сказала Дарсия, — но знаете, где я бы хотела ее поместить?
— Я весь внимание, — ответил граф.
— В той комнате, что вы предназначили для своего кабинета. Если повесить ее в самом центре, под зеркалом, у вас всегда будет жить птичья стая.
Граф перевел дыхание и изменившимся голосом произнес:
— Мне даже страшно говорить об этом, но, когда я только увидел эту вещь, именно такая картина предстала в моем воображении.
— Мы мыслим почти одинаково.
— Да, и очень во многом.
Карета остановилась перед домом графа, и Дарсия сказала:
— Спокойной ночи, милорд. Я буду думать о маленькой птичке, поющей вам колыбельную.
— Мне нужно вам кое-что сказать, прежде чем вы уедете, — откликнулся граф, — и я хотел бы, чтобы вы еще раз показали мне, как ее заводить. Если я что-нибудь сломаю, то никогда себе этого не прощу.
— Хорошо, я покажу вам, — сказала Дарсия. Она снова постаралась как можно скорее войти в дом. В гостиной граф осторожно поставил клетку на инкрустированный столик перед окном и отступил, чтобы полюбоваться своим приобретением.
— Ни на минуту не успокоюсь, — сказал он при этом, — пока она не займет свое место в моем кабинете. Там она будет вне досягаемости чужих рук. Представьте себе, что горничная захочет посмотреть на нее поближе и уронит?
— Этим часам более сотни лет, — успокоила его Дарсия. — Вряд ли с ними что-нибудь случится именно сейчас.
— Вы испытываете судьбу, — сказал граф.
Войдя, Дарсия сняла плащ и шифоновую косынку, и теперь пламя свечей в золотых подсвечниках в виде лилий отражалось в ее рыжеватых волосах.
За время их отсутствия газовые лампы слегка потускнели, здесь стало менее ярко и от этого уютнее. Дарсия стояла, озираясь по сторонам, а граф подошел к ней и, глядя ей в глаза, сказал:
— Я хочу поблагодарить вас, Дарсия. Не только за Синюю птицу, но и за все счастье, что вы подарили мне.
Говоря это, он неожиданно обнял ее, властным резким движением притянул к себе и начал целовать жадно, требовательно, с неистовством, которого Дарсия от него не ожидала.