Николь хотелось задать ему тысячу вопросов, но она понимала, что неприлично расспрашивать слуг маркиза.
Несмотря на то что сказал Довкинс, она так переживала, что не могла есть, и очень скоро, встав из-за стола, вышла на палубу.
Глядя на Минареты и купол мечети, возвышающиеся над гаванью, Николь молилась о том, чтобы с маркизом ничего не случилось.
Любовь к нему захлестнула ее как прилив.
Маркизу тоже не спалось после столь напряженных событий.
Кроме того, он был чрезвычайно встревожен тем, что услышал на берегу.
Он отправился в британское посольство и был немедленно принят послом.
Маркиз вкратце рассказал послу обо всем, что ему удалось выяснить, и тот подтвердил его выводы.
Из хорошо охраняемой комнаты маркиз отправил телеграмму непосредственно премьер-министру.
В свое время между Лондоном и Бомбеем был проложен подводный кабель, который выходил на поверхность только на территориях, принадлежащих Британии. Он уже давно не действовал, но другой, аналогичный и проложенный через Европу к Константинополю, был все еще в действии, и маркиз воспользовался именно им.
Посол заверил маркиза, что, по его сведениям, русские пока не могут подключиться к этому кабелю.
Шифрованное сообщение, отправленное премьер-министру, гласило:
СИТУАЦИЯ ОПАСНАЯ. ЕСЛИ АНГЛИЯ ЖЕСТКО НЕ ВЫРАЗИТ СВОЙ ПРОТЕСТ, РУССКИЕ ВОЗЬМУТ КОНСТАНТИНОПОЛЬ. НЕОБХОДИМО ДЕЙСТВОВАТЬ СРОЧНО.
Маркиз надеялся, что лорд Биконсфилд употребит все свое влияние, чтобы с помощью королевы заставить кабинет министров принять все необходимые меры.
Поблагодарив посла, он вернулся на яхту.
На палубе его ждала Николь, и по ее глазам маркиз понял, что она рада видеть его целым и невредимым.
Тем не менее, он сделал вид, будто ничего не произошло, пожелал ей доброго утра и пошел к капитану.
Заработали двигатели.
«Морской конек» с невероятной скоростью устремился к Мраморному морю.
Маркиз оставался на мостике, пока не подошло время завтрака.
Николь сгорала от нетерпения узнать у него, что случилось.
Он понимал ее чувства, но не спешил отвечать на ее вопросы, и она решила, что неприлично вызывать человека на откровенность, когда он того не желает.
Только когда стюарды вышли из салона, маркиз сказал:
— Интересно, откуда вы знаете русский язык и почему не говорили мне об этом раньше?
Николь улыбнулась.
— Вы меня не спрашивали, а поскольку я ненавижу русских, то не горжусь тем, что выучила их язык.
— А почему вы их ненавидите? — поинтересовался маркиз.
Николь рассказала ему о Наташе и о том, как ее семью сослали в Сибирь.
— И о Третьем отделении вы тоже узнали от вашей подруги? — спросил маркиз.