— Позвольте, я расчешу волосы вашему высочеству, — сказала служанка.
Салена послушно повернулась к туалетному столику. Она была не в состоянии ни о чем думать и делала только то, что ей говорили.
Присев на стул, она заметила письмо, прикрепленное к зеркалу, и, узнав почерк отца, развернула его.
Моя дорогая!
На прощание я хочу еще раз сказать о том, как сильно я тебя люблю и как мне хочется, чтобы ты была счастлива. Когда у тебя будет время, прошу тебя, напиши мне, что прощаешь меня и по-прежнему думаешь о своем любящем и грешном отце.
Карденхэм.
Салена перечитала письмо дважды и почувствовала, как ее словно омыло теплой волной, поднявшейся изнутри.
Она понимала, что пришлось пережить отцу, заставляя ее — ради спасения их обоих — делать то, что ей ненавистно.
Салена встала из-за туалетного столика.
— Подождите минутку, — сказала она служанке. — Я хочу написать отцу. Быть может, еще не слишком поздно и кто-нибудь отвезет письмо в Монте-Карло?
— Да, конечно, ваше высочество. Кто-нибудь из слуг это сделает.
В углу комнаты стоял секретер. Очень красивый, инкрустированный костью. Секретер был закрыт. Салена сделала попытку его открыть.
— Он заперт, — сказала она служанке. — А мне нужна бумага… для письма.
— Наверное, ключи в ящике, ваше высочество, — ответила служанка. — А если там нет, я спрошу у экономки.
— Я сама посмотрю, — сказала Салена.
Она выдвинула один из маленьких ящичков и в глубине его увидела ключ.
Открыв секретер, Салена, как и надеялась, обнаружила там промокательную бумагу, бумагу для письма и конверты.
И вдруг ее взгляд упал на две фотографии, стоящие напротив чернильницы.
Салена взяла одну, чтобы рассмотреть получше.
На фотографии была изображена привлекательная женщина в дорогом вечернем платье.
«Кто бы это мог быть?» — подумала Салена и, перевернув фотографию, увидела на обратной стороне надпись, сделанную по-французски:
Сержу от его любимой жены Ольги.
Салена в оцепенении уставилась на фотографию. Никто и никогда не говорил ей, что князь — вдовец. Внезапно ей стало страшно.
Салена решительно протянула руку ко второму снимку. На нем она увидела ту же женщину в окружении четырех детей; старшему было, наверное, около шестнадцати.
На обратной стороне тем же почерком было написано:
Милому Сержу от всей его любящей семьи. Рождество, 1902 год.
Салена долго смотрела на фотографии.
Потом медленно, словно на ощупь пробираясь по лабиринту, она осознала смысл этих фотографий. И словно чей-то далекий голос прошептал ей ответ на другие вопросы, которые она себе задавала.
Их тайная свадьба, настойчивость отца, которую он объяснял желанием оградить ее от любых невзгод в будущем, то, что ей не позволяли разговаривать с теми, кто бы мог открыть правду… Салена смутно припомнила слухи о русских аристократах, которые имели привычку уезжать от семьи, чтобы развлечься «как мальчики».