— Но это так, — ответила сестра. — Честно говоря, если граф откажется, то надежды уложиться в срок почти нет. Нам придется начинать все заново, а времени уже не остается.
— Ладно, скажете Баку, что я выдохлась, — резко сказала Маргарет.
— И я, — поддержал маркиз. Элизабет вздохнула.
— Мне остается лишь молиться о том, чтобы граф Кенуин, при его бедности, понял, какие преимущества сулит этот брак не только его дочери, но и ему самому. — Она улыбнулась и добавила: — Хотя у Бака имеются свои недостатки, мы все прекрасно знаем, что он удивительно щедр и, как бы ему ни претило иметь жену, не допустит, чтобы его тесть был вынужден скупиться и экономить на всем и оставаться бедным, как церковная мышь.
— Тогда, ради всего святого, — сказала Маргарет, — втолкуй это графу.
До прихода Сэмелы маркиза полагала, что как бы убедительно ни звучали ее речи, ей не удастся добиться цели.
Ее супруг был прав: граф Кенуин — гордый человек. Когда она упомянула о том, что свадьба должна состояться второго июня, то увидела, что его подбородок взвился вверх, словно он посчитал такую спешку оскорбительной.
Она также предполагала, что Сэмела, естественно, будет настаивать на том, чтобы встретиться с человеком, за которого ей предлагают выйти замуж. Да, конечно, ее миссия обречена на провал.
Но затем, к ее изумлению, девушка, узнав о том, кто будет ее женихом, безоговорочно согласилась.
«Наверное, ее привлекла слава о его спортивных достижениях, — думала Элизабет, — или она слыхала, как Бак хорош собой».
Что бы там ни было, ее миссия увенчалась успехом и основные препятствия позади, хотя у нее закрадывалось сомнение, не пойдет ли Сэмела на попятную в последний момент.
«Вся эта затея просто смешна!» — постоянно говорила себе маркиза с того самого дня, когда Бак оговорил условия своей женитьбы.
Во всяком случае, было облегчением знать, что им не придется больше выслушивать мнения людей о Баке. Словом, у нее было такое чувство, словно она взобралась на вершину, пик которой ей прежде казался недосягаемым.
Граф вернулся в кабинет, намереваясь выяснить, почему Сэмела без лишних слов согласилась выйти за герцога Бакхерста.
«Я хочу, чтобы она была счастлива», — говорил он себе, хотя понимал, что, когда ее не будет с ним, будет несказанно тосковать и находиться одному в пустом запущенном доме будет для него невыносимо.
«Это смехотворная затея! Я попрошу ее отказать герцогу, и мы будем жить, как и прежде».
Не вращаясь в обществе, граф ничего не знал о герцоге, кроме его спортивных достижений, а слухи же о скверном поведении и подпорченной репутации Бакхерста не доходили до Прайори.