— Что… случилось? — спросил он, заметив при этом, что его голос звучит слабо и хрипло.
— С вами произошел несчастный случай, ваша светлость, — ответил доктор, — но кроме сотрясения мозга и очень сильного ушиба груди — вас ударил конь — других повреждений нет.
Герцог с трудом начал вспоминать. Перед его глазами как в тумане возникла картина: вот Рыжий Строптивец встает на дыбы…
— Я… ударился… головой о дерево, — сказал он так, будто разговаривал сам с собой.
— Не только о дерево, но и о землю, — уточнил доктор, — а поскольку лошадь лягнула вас в грудь, то у вас сильный ушиб, который будет еще болеть. Еще повезло — кости целы… Так что просто полежите некоторое время спокойно и поправитесь.
Герцог хотел возразить, что не собирается валяться в постели, но на это у него уже не хватило сил.
Он закрыл глаза и услышал, как доктор дает рекомендации по уходу за ним, но какие именно и кому, он не слушал.
У кровати горела только одна свеча. Бакхерст уже было подумал, что находится в спальне один, как вдруг увидел: в углу на софе кто-то прикорнул.
Сначала ему показалось, что он грезит. Невероятно, что кто-то еще, кроме него, мог находиться в его опочивальне.
Затем при свете свечи он различил на шелковой подушке волну очень светлых волос.
Герцог озадаченно смотрел на незнакомку, как вдруг, словно почувствовав на себе его взгляд, женщина вздрогнула, села и, в свою очередь, посмотрела на него.
Затем незваная гостья поднялась и пошла к нему.
Разглядев ее получше, он сначала подумал, что перед ним девочка. Затем он увидел голубые глаза, вопросительно устремившиеся на него, а когда она улыбнулась, на ее щеках появились две соблазнительные ямочки.
— Вы проснулись! Дать вам попить?
— Кто… вы? — спросил Бакхерст.
На ее лице снова мелькнула улыбка, неизменно влекущая за собой появление очаровательных ямочек.
— Видимо, вам трудно вспомнить, но так уж вышло, что я — ваша жена!
Теперь герцог окончательно решил, что грезит. Но затем темнота в его мозгу отступила и возникла до боли яркая картина.
Венчание, ярость, духота… Больше нет сил выдерживать это… Конюшня, Рыжий Строптивец…
На этом воспоминания обрывались, и Бакхерст спросил:
— Что с конем… он в порядке?
— С ним все прекрасно! Правда, все его боятся, и он это понимает! Я сказала ему, чтобы он больше так не поступал.
Говоря это, она поднесла к его губам стакан, и он узнал тот самый напиток, который хорошо освежал его.
— Когда… я… смогу встать? — спросил он свою добровольную сиделку.
— Доктор считает, что еще не скоро, но, по-моему, вы такой сильный, что поправитесь гораздо раньше. Доктора любят перестраховываться, они вроде суетливых нянь.