— Но что же случилось с тобой, дорогой? — вновь спросила леди Брикон.
— Похоже, я долго не могу дойти до главного, — с улыбкой ответил лорд Милборн. — Слава Богу, Маргарет, наша жизнь еще не кончена, и мы сможем обо всем рассказать друг другу! Если же говорить коротко, то со мной приключилось вот что. После того как меня насильно завербовали и отвели на «Триумф», нас, как вы слышали, обстреляли французы. Мы храбро сражались, но их было раза в четыре больше. Доркас говорила, что все-таки «Триумф» захватить не удалось, на помощь пришли другие британские военные корабли. Ничего этого я не знал. Меня ранило в голову, и, по-видимому, я упал за борт. Когда я очнулся, то обнаружил, что нахожусь на плоту вместе с другим моряком, который меня спас.
Я был очень плох и мало что помню, кроме необычайной жажды и стараний моего товарища проследить, чтобы я не свалился с плота. Мы продержались так дня два, пока нас не подобрали какие-то французские рыбаки. Они отвезли нас на побережье Бретани и отнеслись к нам очень милосердно, но я потерял память. Я понятия не имел, кто я и откуда. Местный лекарь заштопал мне рану на голове, но больше ничем не мог помочь. Более шести месяцев я пробыл с рыбаками как инвалид, совершенно беспомощный во всех отношениях. То, что они не отправили меня в тюрьму или не бросили обратно в море, говорит об их добром сердце. Позже, по счастливой случайности, я подружился с французским джентльменом, оказавшимся одновременно философом и любителем литературы. Мы много разговаривали, и он сообразил, что, несмотря на бедную одежду, я не крестьянин, каким выгляжу. Он взял меня к себе в дом и послал за врачом в Париж. Тот объявил мой случай интересным, но, по его мнению, я был неизлечим. Друг мой показывал меня другим врачам, и все они нашли, что ничего не могут для меня сделать.
Вернувшись к привычному образу жизни, я отдыхал, имел занятия, приличествующие моему положению, и ко мне постепенно вернулась память. И, прежде всего, Маргарет, я вспомнил твое лицо. Оно очень ясно возникло передо мной, но прошло много времени, прежде чем я смог вспомнить твое имя или даже то, что мы женаты. Постепенно, шаг за шагом, я все вспомнил. Меня немедленно охватило лихорадочное желание вернуться домой и найти тебя. С ужасом я осознал, что мы были врозь уже почти три года.
Друг мой дал мне денег для возвращения в Англию и договорился, чтобы меня перевезли, — это было делом нелегким, поскольку наши страны все еще воевали. Я вернулся назад и обнаружил, что ты исчезла, а твой отец умер. Старики, у которых ты жила возле Плимута, тоже умерли. Я чуть с ума не сошел, пытаясь отыскать твой след, но все попытки оказались напрасными.