К тому времени, как она вернулась, дома хватились ее, и отец организовал целую поисковую партию. Лорд Валкен довольно строго допросил ее, ибо и он, и леди Валкен были чрезвычайно напутаны исчезновением дочери. Но Каролина объяснила все очень просто:
— Папа, он же мой друг!
— А если бы выяснилось, что он виноват, и его отправили в тюрьму? — спросил лорд Валкен.
— Я бы отправилась с ним, — ответила Каролина и добавила с неопровержимой логикой: — Тогда тебе пришлось бы освобождать нас обоих.
Каролина взрослела, и леди Валкен все больше волновалась за дочь, хотя не могла не гордиться ею. Каролина была столь прелестна и душой и телом, что, казалось, было невозможно найти в ней ни малейшего изъяна. Она могла быть порывистой, пылкой, временами проказливой, но не было случая, чтобы она хоть раз совершила недобрый или невеликодушный поступок.
Слуги обожали ее, а друзей у нее было столько, что всех не перечесть. Когда она появилась в Лондоне, то ее дебют в свете стал настоящим триумфом, и не только благодаря знатности или богатству; именно ее красота, дружелюбие и бьющая через край жизнерадостность притягивали к ней поклонников и поклонниц.
Одно только удивляло ее крестную мать. После пяти месяцев пребывания в свете сердце Каролины оставалось таким же нетронутым, как и в первый день приезда из Мандрейка. Каролина, за здоровье которой повсюду поднимались бокалы и которой дали титул «Несравненная», выслушала множество предложений руки и сердца, но отклонила их все с твердостью, не оставившей ее поклонникам ни малейшей надежды на то, что она отказала им из-за застенчивости или нерешительности.
— Не представляю, кто, по-твоему, составит лучшую партию? — с сарказмом сказала леди Буллингем, после того как Каролина отказала лорду Глосфорду.
— Такой человек есть, — ответила Каролина, и ее прелестное личико засветилось лукавством при виде недовольства крестной матери.
— Так кто же это? Да прочитай я хоть всю «Книгу пэров» от корки до корки — и то без толку!
— Может быть, его там и нет, — улыбнулась Каролина.
— Нет в «Книге пэров»! Помилуй нас, Господи! Только не говори, что ты замышляешь мезальянс! Я этого не перенесу. Кто он? Я требую ответа! Кто он?
— Увы, я не знаю, — сказала Каролина, — ибо еще не встретила человека, которого могла бы полюбить.
Иногда она сомневалась, что такой человек действительно существует, и все же, когда утром ее разбудили лучи солнца, льющиеся сквозь окна кареты, впервые в жизни с ее губ было готово сорваться имя мужчины. Каролина чувствовала, что ее переполняет счастье; опустив окно кареты, она глубоко вдыхала свежий солоноватый воздух. Вдали уже виднелись отблески синего моря.