У Гермии мелькнула мысль, что уж ее-то наверняка не пригласят быть подружкой невесты на этой свадьбе.
Мэрилин, однако, уже поднималась, чтобы уходить, опуская на место приподнятую ранее богато расшитую юбку.
— Смотри, не соверши какую-нибудь ошибку, Гермия! — наставительно заметила она. — Мы будем в Роще Колокольчиков приблизительно без двадцати восемь. Я, конечно, могу придумать что-либо, чтобы задержаться там, но ты лучше не заставляй меня ждать слишком долго!
— Я буду там, обещаю тебе, — сказала Гермия, — и не забудь о лошади. Впечатление будет не то, если я прибуду туда пешком, а иного способа передвижения у меня теперь нет.
— Я понимаю, что ты откровенно упрекаешь меня за то, что я не позволяю тебе кататься на папиных лошадях, — сказала Мэрилин. — По правде сказать, Гермия, ты скачешь верхом слишком хорошо, и мне надоело слышать и от конюхов, и от других людей, что мне следует учиться у тебя.
Гермия ничего не смогла ответить на это, и в наступившем молчании ее кузина пошла к выходу..
— Не опаздывай, — сказала Мэрилин, выходя в прихожую, . — и я отблагодарю тебя, не забыв послать одежду, которую обещала.
Гермии трудно было удержаться от гордого отказа от этого подарка.
Вместо этого она заставила себя ответить мягко и без малейшей нотки сарказма в голосе:
— Ты очень добра, дорогая Мэрилин, и мама и я будем очень, очень благодарны.
Говоря это, она вышла к наружной двери вместе со своей кузиной и увидела элегантный открытый экипаж с кучером и лакеем, сидевшими на козлах.
Заметив Гермию, они оба приветственно коснулись своих шляп с кокардами и широко улыбнулись ей.
Она знала кучера еще с детства, а лакей был парнем, взятым из деревни.
Он спрыгнул вниз, чтобы открыть дверцы экипажа для Мэрилин, и услужливо положил легкий ковер ей на колени.
Как только он вновь забрался на козлы, лошади тронулись и Мэрилин подняла свою руку в перчатке в грациозном прощальном жесте.
Наконец в выездных воротах, сильно нуждавшихся в новой покраске, последний раз мелькнула изящная шляпка ее кузины, и Гермия осталась одна.
Она прошла в дом, размышляя о том, что визит Мэрилин казался таким же не правдоподобным, как происшествия в ее многочисленных фантазиях.
Трудно было поверить, что все это произошло на самом деле, что от нее действительно требовалось участие в этой смехотворной шараде.
Она могла понять логику Мэрилин и ее мотивы при разработке этого сложного плана завлечения маркиза Деверильского, но она сомневалась в его успешности.
Большая любовь — если она хотела возбудить ее в человеке, готовом жениться на ней — не могла возникнуть в результате подобного театрального замысла.