Говоря это, она вдруг вскрикнула, словно вспомнив что-то.
— Мама! — воскликнула она. — Я знаю теперь, кто сказал им, куда надо спрятать маркиза!
Ей вспомнился ее разговор с миссис Барлес?
— Это Бэн! — громко сказало она. — Бэн знал, что никто в деревне не заглянет в хижину колдуньи, боясь проклятия!
Она была теперь совершенно уверена в этом и добавила:
— Но почему Бэн оказался втянут в это дело? И почему маркизу нанесли такие удары, если даже, как говорил папа, его наследник ненавидит маркиза?
— Я тоже не понимаю этого, — ответила матушка, — но если ты права и Бэн ввязался в это, беда грозит не только ему, но и твоему дяде Джону, поскольку замешанным оказался один из его людей.
— Может быть, мне пока никому об этом не говорить?
— Я думаю, что это было бы разумно, дорогая, — ответила матушка, — по крайней мере пока сам маркиз не сможет рассказать нам, что с ним произошло.
— Да, конечно, мама, лучше всего подождать, — согласилась Гермия.
Она поцеловала матушку и ушла в свою комнату.
Раздеваясь, он чувствовала, как болят ее руки и плечи после груза тела маркиза, и думала, что завтра они смогут узнать все об этой тайне.
Это будет волнующая история.
Затем она подумала, что когда Мэрилин узнает, что маркиз находится у них и что она спасла его, она будет очень зла на нее.
— В этом нет моей вины! — сказала громко Гермия, как будто Мэрилин уже обвиняла ее.
Но она представила злое выражение глаз своей кузины и поняла, что независимо от любых доводов в свою защиту ей не простится вмешательство в это дело.
Странно, думала Гермия, как изменило жизнь в доме викария присутствие в нем маркиза.
Целых два дня он не приходил в сознание, лишь иногда произнося что-то бессвязное и беспокойно переворачиваясь со стороны на сторону.
Доктор, бывший старым другом семьи викария, приехав из близлежащего городка, сказал:
— Предоставьте ему отдых, а волшебные снадобья миссис Брук помогут ему лучше всего того, что я мог бы прописать ему.
Он засмеялся, говоря это, и Гермия поняла, что слава трав и природных веществ, используемых ее матушкой для исцеления почти всех недугов, разнеслась уже по всему графству.
Доктор подтвердил то, что Гермия подозревала: маркиз яростно дрался с напавшими на него, пока они не ударили его по голове чем-то тяжелым.
Бальзам ее матери и умение, с которым она накладывала ему повязку, обеспечили каждодневное улучшение состояния его раны.
Таким же успешным было лечение и разбитых суставов рук маркиза, огромных синяков на его теле и, как подозревал доктор, сломанного ребра.
Из усадьбы пришел камердинер маркиза, и хотя няня недовольно воскликнула, что, если в их дом будут прибывать новые люди, он развалится по швам, Хиксон оказался ценным помощником.