Но жители деревни предпочитали верить, что Бетси была дитя Сатаны, и всегда многозначительно пожимали плечами, как будто от мрачных предчувствий, когда она проходила мимо.
Если она бормотала что-то нечленораздельное — что она делала постоянно, — поселяне были абсолютно уверены, что она насылает проклятие на тех, кто ей не по нраву.
Рассказывали и еще об одной девушке, которая все ходила в лес по ночам, пока ее не похитили так, что никто не смог ее найти.
Отец Гермии очень просто объяснял это, напоминая, что как раз в то время исчез и приезжавший в деревню гость из Лондона, так что причина исчезновения девушки совершенно очевидна.
Но деревенские жители были убеждены, что девушку постигла та же судьба, что и Бетси.
Она участвовала в пирушках Дьявола, и он вовлек ее в свое окружение.
Но вряд ли, думала Гермия, приближаясь к деревне, чтобы Дьявол разъезжал на такой превосходной лошади чистой породы и был одет портными, явно шившими на принца-регента.
Эти портные, рассказывал ей Питер, могли выкроить мужчине такую одежду, которая сидела на нем как влитая.
Вспомнив о Питере, Гермия подумала, что было бы хорошо, если бы он сейчас оказался дома. Его позабавило бы ее приключение, но даже своему любимому брату, с которым она делилась почти всем, она не призналась бы, что не поцеловал незнакомец, будь то Дьявол или кто другой.
«Питер высмеял бы меня за мою глупость, — сказала она себе, — а лапа разгневался бы!»
Ее добродушный, веселый отец не часто сердился на что-либо.
Но Гермия стала замечать, что в последний год, когда она уже совсем выросла, ему перестали нравиться комплименты, которыми одаривали ее джентльмены, приходившие в дом священника.
Она слышала, как он сказал однажды ее матери, что такие комплименты являются большой наглостью и он не потерпит их.
Хотя Гермия знала, что совершает поступок, достойный порицания, она все же задержалась тогда за дверью, чтобы услышать ответ матери.
— Гермия уже взрослая девушка, дорогой мой, — сказала матушка, — и поскольку она очень хорошенькая, даже прелестная, ты должен привыкнуть к тому, что она привлекает внимание, хотя, к сожалению, здесь не очень то много достойных ее женихов.
— Я не допущу, чтобы кто-либо заигрывал с ней, кем бы он ни был, — резко ответил достопочтенный Стэнтон Брук.
— Никто и не стремится к этому, — мягко сказала миссис Брук, успокаивая мужа, — но было бы неплохо, если бы твой брат и его жена были бы чуть добрее и приглашали бы ее на вечера, которые они устраивают в усадьбе. Ведь она одного возраста с Мэрилин.
Гермия, слушавшая за дверью, печально вздохнула и ушла к себе.