Сказав это, Гермия, казалось, набирала воздух, чтобы иметь силы продолжить.
— Пожалуйста… пожалуйста… не думайте, что это… неблагодарно с моей стороны… но не могли бы вы… вместо того чтобы тратить еще больше денег на платья для меня, дать… Питеру новую одежду?
Она не смела взглянуть на маркиза, боясь увидеть его нахмуренным, и лишь продолжила умоляюще:
— Это не будет стоить вам больше, и я… могу прекрасно обойтись платьями, которые уже имею… Питер же отдал бы все, чтобы быть одетым, как… вы.
Маркиз все еще молчал, Гермия подняла свои глаза, и он увидел, как отчаянно она умоляла понять ее правильно.
В их глубине мелькал также страх того, что он сочтет ее неблагодарной и назойливой.
— И вы опасались попросить меня об этом? — спросил маркиз.
— Конечно, — ответила Гермия. — Это… выглядит такой неблагодарностью и жадностью, когда вы столько… сделали для меня, но я не хочу, чтобы Питер чувствовал себя… обделенным, а поскольку папе и так страшно трудно содержать его в Оксфорде… он не может позволить себе то, что его друзья считают само собой разумеющимся.
— Я тоже учился в Оксфорде, — заметил маркиз, — и я могу понять вашего брата. Предоставьте заботу о Питере мне.
Гермия вскрикнула от радости и вскочила на ноги.
— Это правда… вы действительно сделаете это? — воскликнула она. — О… благодарю вас… благодарю вас!
Она помолчала, прежде чем спросить очень тихим голосом:
— Вы… вы не думаете, что я… слишком… навязчивая?
— Неужели нужно говорить, — ответил маркиз, — что я все еще в глубоком долгу перед вами и, конечно, перед вашей матушкой? Сегодня утром доктор сказал мне, что я в полном здравии, за исключением того, что меня нельзя бить опять по тому же месту.
— Значит, вы должны быть очень осторожны! — быстро проговорила Гермия. — Обещайте мне, что будете заботиться о себе.
— Сначала Хиксон, а теперь вы! — заметил маркиз, улыбаясь.
— Я все время думаю, — сказала Гермия обеспокоенно, — что на вас могут напасть, может быть, в парке, когда вы прогуливаетесь верхом или когда вы возвращаетесь домой поздно ночью.
— Со мной все будет хорошо, — ответил маркиз, — а вам, Гермия, надлежит заниматься лишь одним — радоваться всему вокруг вас и выглядеть такой же прекрасной, как сейчас.
Гермия взглянула на него, не зная, искренне ли он сказал это или просто хочет ей польстить.
Как будто прочитав ее мысли, он сказал:
— Силы Небесные! Вы же должны знать, что за один вечер стали сенсацией в свете, и моя сестра восхищена вами!
— Она была очень, очень добра, но вы не забудете сказать ей, что мне не… требуется больше… платьев?