И только перебравшись через реку она осознала, что произошло. «Как он посмел? Как посмел целовать меня! Невероятно! Неслыханно! Такое оскорбление!»
Однако, подумала девушка, она даже и не пыталась сопротивляться! Можно было закричать, ударить его хлыстом или, по крайней мере, бороться изо всех сил, как подобает любой уважающей себя девушке.
Но она ничего этого не сделала, а просто позволила ему держать ее в объятиях и целовать!
Илону никогда еще не целовали. Никто даже не пытался этого делать, и она не представляла, что мужские губы могут быть такими твердыми, властными и требовательными, а поцелуи такими пленительными!
Она всегда считала, что поцелуй — это что-то мягкое и нежное, но поцелуй незнакомца вызвал в ней чувства, в которых она не могла признаться даже самой себе. Ей показалось, будто он полностью завладел ею, а она поддалась ему. При этой мысли лицо ее вспыхнуло жаром.
Илона была так поглощена своими переживаниями, что заметила ожидающий ее эскорт, только оказавшись на другом берегу.
Офицеры и грумы смотрели на нее с явным неодобрением. А если бы они еще знали, что с ней произошло!
— Слава Богу, ваше королевское высочество, вы целы и невредимы! — воскликнул полковник Сеаки. — Но все же вам не следовало переходить через реку!
— Почему? — осведомилась Илона.
— Мы понимаем, принцесса, ваш конь слишком норовист, — медленно произнес полковник, как бы подбирая слова, — и к несчастью, ваше королевское высочество, вы могли оказаться на территории Шароша.
— Но ничего страшного, похоже, не случилось, — заметил другой офицер.
— Да, конечно, — согласился полковник, — но все-таки, принцесса, мы вынуждены умолять вас впредь быть более осторожной!
Илона направила коня в простирающуюся перед ними открытую степь. Ей стало совершенно ясно, что, упомянув о норове коня, полковник нашел оправдание собственной оплошности. Но не это ее занимало. Она отметила, как серьезно полковник упомянул о Шароше.
— Вам известно, полковник, — произнесла она, — я не была в Добрудже с десяти лет. Не помню, чтобы во времена моего детства было запрещено переходить реку. Конечно, я могла что-то забыть!
Девушка заметила, какими взглядами обменялись полковник и майор: они словно не верили ей! В их глазах читался почти страх, но она решила, что это страх перед ее отцом.
Да и кто его не боялся? За двадцать четыре часа, проведенные дома, девушка уже успела понять, что во дворце все пресмыкаются перед отцом и трепещут. «Почему я не осталась в Париже?» — мысленно воскликнула она, но тут же вспомнила, что иного выбора у нее не было.