— Чем вас хоть кормят тут?
— А ты как думаешь? — невесело, одними губами улыбнулся Димка. — По крайней мере не шашлыками.
— Прекратить неположенные разговоры! — пискнул конвоир.
Димка покосился на него и негромко сказал:
— Ты, салага, много на себя не бери. А то ведь можем встретиться на гражданке.
— Не надо. Не обращай внимания, — попросил Синяков. — Нам и так осталось всего десять минут. Лучше расскажи, что с тобой случилось.
— Засветил сержанту между рогов, — как о чем-то совершенно обыденном сообщил Димка.
— За что?
— Доставал он меня, понимаешь? — В словах сына вдруг прорвалась злоба, которой Синяков за ним раньше не замечал. — В гроб хотел загнать.
— А просто пожаловаться кому-нибудь нельзя было?
— Папа, ты в армии служил?
—Нет.
— Тогда не возникай. Ничего ты про эти дела не понимаешь.
— Но ведь тебе тюрьма грозит?
— А где, по-твоему, я был до этого? На курорте? На каторге так не пашут, как мы в бригаде пахали!
— Но служить тебе всего год оставалось, а сидеть придется целых три!
— Убегу. — Сказано это было абсолютно спокойно и, что самое страшное, вполне серьезно. — Хорошо, если бы на зону послали… А то про дисбат тут такое говорят… Уши вянут.
— Я сейчас обо всем доложу начальнику караула! — конвоир уже чуть не плакал.
— Докладывай, — Димка недобро, исподлобья глянул на него. — Сам же и нарвешься. А мне что будет? Пайки лишат? Так я ее уже съел. В карцер посадят? Не посмеют, мне завтра на суд идти.
— Ну почему ты такой! — прервал Синяков сына. — Столько не виделись, а ты и разговаривать со мной не хочешь.
— Я хочу .Да только мешают некоторые… А за то, что ты, папа, приехал, большое спасибо. Я, честно сказать, мать ожидал.
В это время снаружи к решетке подошел прапорщик с ключами и зычным голосом, словно все они находились где-нибудь в чистом поле, объявил:
— Время свидания истекло!
Отец и сын одновременно встали и обнялись, чуть не перевернув стол. За недолгое время, проведенное на гауптвахте, Димка успел пропитаться тюремным запахом, неистребимым и прилипчивым, как зараза.
— Ты только не верь тому, что здесь по радио болтают и в газетах пишут, — торопливо шепнул он. — Ты больше людей слушай и сам в оба гляди.
Прапорщик уже стучал ключами по приоткрытой решетчатой двери, а конвоир тыкал Димку стволом автомата в спину.
— До завтра! — крикнул Синяков.
— До завтра, — отозвался Димка.
Сейчас в его жизни было не самое лучшее время, однако на перепуганного зайца (чего заранее опасался Синяков) он совсем не походил. Скорее это был волчонок — усталый, голодный, загнанный, злой, но уже клыкастый…