Его даже звали “Синьор Коломбо”. Раньше такого почти не случалось. Отец его крайне редко удостаивался подобного обращения, несмотря на то что за последние годы заработанные Кристофоро деньги значительно повысили благосостояние семьи. Отец переехал со своей ткацкой мастерской в более просторное помещение, стал красиво одеваться, ездить верхом, как синьор, и, купив несколько небольших домов за городской стеной, мог уже считать себя землевладельцем. Итак, этим почтительным обращением Кристофоро был обязан только себе, а не своему происхождению. На этот раз его так называли уже не только матросы, но и сам капитан! Эта почтительность говорила о том, насколько далеко он продвинулся однако куда важнее было доверие Спинолы.
Уже с самого начала плавание оказалось нелегким. Море, правда, не штормило, но и спокойным его назвать было нельзя. Кристофоро с тайным удовлетворением отметил про себя, что он единственный из всех торговых агентов не страдает морской болезнью. Как и во всех предыдущих плаваниях, он изучал вместе со штурманом карты и беседовал с капитаном, выуживая из них все, что те знали, все, чему могли его научить. Хотя он всегда помнил, что предначертанная ему дорога ведет на восток, он также знал, что рано или поздно станет владельцем судна или даже флота, которые будут бороздить все известные на сегодняшний день моря. Лигурийское море Кристофоро уже знал хорошо: плавание на Хиос, его первый выход в открытое море, когда берег полностью скрылся из виду, когда успех плавания полностью зависел от опыта капитана и точности штурманских расчетов, дало ему некоторое представление о восточных морях. А теперь он увидит и Запад, когда суда пройдут через Гибралтарский пролив, а затем, повернув на север, поплывут мимо побережья Португалии и пересекут Бискайский залив.
Пока же все эти названия он слышал только из уст моряков, когда они хвастались своими подвигами. Благородные господа – другие благородные господа – пусть себе плавают по Средиземному морю. А Кристофоро использует каждый момент, каждую возможность, чтобы подготовить себя к тому великому моменту, когда он, наконец, станет достойным слугой Господа Бога, и сможет…
Он старался не думать об этом, опасаясь, что Бог узнает о его непомерном честолюбии и гордыне, которые он скрывал глубоко в душе.
Конечно, Бог уже и так знал это. Но Он, по крайней мере, также знал, что Кристофоро сделает все, чтобы не дать гордыне обуять его. Да исполнится Твоя воля, а не моя. Если мне предназначено возглавить Твои армии и флот в крестовом походе, чтобы освободить Константинополь, изгнать мусульман из Европы и вновь водрузить в Иерусалиме знамя Христово, да будет так. Но если нет, я готов выполнить любое дело, которое Ты возложишь на меня, будь оно великое или малое. Я всегда буду готов. Я Твой верный слуга.