— Борзов в конторе так никого и не оставил?
— Сначала сидело двое мальчиков, потом исчезли. Как испарились. Бочком.
— Что так?
— Прибыло двое смурных. Из ОБЭПа. Потом, наоборот, один весельчак. В чине подполковника. Из Федеральной безопасности.
— С какими полномочиями были дяденьки?
— Как все они "формулировали: «Пока у нас только беседа».
— Нервы мотали?
— А они по-другому умеют?
— О чем беседовалось?
— Спрашивали. Где Чернов, где ты. Борзов о том же спрашивал.
— И что ты отвечал?
— Где Чернов, я не знал. Где ты... Что я мог ответить?
— Что меня как раз размазывают по стенке бандиты средней руки за две сотни штук. С твоей подачи. Так что денежки Борзова плакали. Очень горькими слезами.
— Олег, я же... Ты понимаешь, та проблема...
— Том, ты о чем думал, когда принимал у «коллектива» деньги?
— Я не знал, что...
— Том, когда нас ссужают на такой срок под такие проценты... Сколько откатил мальчонке?
— Руслану?
— Да.
— Десятку.
— А отслюнявил сам? Честно?
— Двадцатник с небольшим. Мы тогда хорошо отыграли на мироновских акциях.
— Том...
— Да?
— Мы отыграли. Мы.
— Тебе хорошо говорить, Олег.
Гринев покачал головой:
— Том... Том закрыл лицо руками:
— Что мне было делать? Когда вчера приехал этот Руслан...
— Ты понял, чьи деньги, когда принимал их?
— Извини, Олег. Когда вы с Черновым делаете игру, вы тоже происхождение денег до мизинца выверяете? — Лицо Тома сделалось печальным. — Как ты любишь повторять: ничего не нарушишь, ничего не достигнешь. Просто вы — хозяева, вам — можно, а я...
— Тебе шел оклад и процент от сделок. Знаешь, почему, Том? Ты дисциплинирован и умеешь работать. А здесь ты решил сыграть на себя.
— А разве ты сейчас сыграл не на себя, Медведь?
— Ты ответить по деньгам не смог. Я по ним ответил. Ты понял разницу?
— Олег...
— Когда пишешься под деньги, всегда отвечаешь сам. Ты это сделать не можешь. Ты взял деньги и подписался моей головой. У тебя после всего — разговор со мной, у Руслана — со своими, и разговор конкретный.
— Извини, Олег. Я виноват. Вчера, когда подъехали эти...
— Ты меня слил.
— С ними невозможно говорить или что-то обещать. Они бы меня просто грохнули.
— Ты суть уяснил, Том? Жадность губит.
Том понуро кивнул. Поднял на Олега взгляд:
— Я уволен?
— Нет.
— Почему?
— Ты ошибся. Потом — испугался. И то и другое со всеми случается. Как следствие жадности и глупости. Жадность и глупость парой ходят. Бывает, что по отдельности, но реже. — Олег вынул сигарету, чиркнул колесиком зажигалки, затянулся, выпустил дым. — А теперь — думай ты, Том.