— Что-то случилось?
— К вам посетитель.
Олег посмотрел на часы: было лишь четверть восьмого.
— Контора начинает работать с девяти, — отрезал Олег.
— Я пыталась растолковать ему это, но он настойчив. Я бы не стала вас беспокоить, но... он сказал, что дело у него конфиденциальное.
— Других здесь не бывает. В чем срочность?
— Он пояснил лишь самую суть. Это касается... ваших родителей. Вернее... обстоятельств гибели... вашего отца.
Кровь мгновенно прилила к лицу, Олег зажал между губ сигарету, прикурил.
— Извините, Олег Федорович, я не должна была...
— Прекратите, Аня. — Олег поперхнулся дымом, прокашлялся, сделал глоток из чашки. — Вы уже дали команду охране пропустить его в офис?
— Да. Я хотела увидеть его.
— Ваше мнение?
— Он не врет. Он действительно что-то знает. И — очень нервничает. Очень.
Я бы даже сказала, он чего-то боится. Отчаянно.
Гринев в несколько затяжек спалил сигарету почти до фильтра, произнес:
— Пригласите его.
— Да. Еще кофе?
— Нет. Чай. Очень крепкий. Вы говорите, Аня, этот мужчина взволнован?
— Скорее, напуган.
— Тогда — коньяк к чаю.
— Разлить в бокалы?
— Нет. Бутылку. Он как-то назвался?
— Естественно. И даже предъявил что-то охране внизу: то ли водительское удостоверение, то ли читательский билет. Но я не уверена, что документы подлинные.
— Как он назвался?
— Кузнецовым. Валентином Алексеевичем Кузнецовым.
— Визитка?
— Нет. Он из простых. — Едва заметная ульхбка тронула губы девушки, и лицо ее мгновенно изменилось, стало таким, каким запомнил Олег ночью: полураскрытые, опаленные страстью губы и глубокие, бездонные глаза под бездной волос...
— Мне было очень хорошо с тобой, Аня, — произнес Олег неожиданно для самого себя.
— Мне с тобой тоже, Олег. — Лицо девушки осветилось улыбкой.
— Никакое утро не может перечеркнуть того, что уже произошло.
— Я рада, что ты это понимаешь. — Улыбка исчезла с ее губ, но взгляд остался ласковым, и заговорила она с ним, как с ребенком, которого уговаривают пойти в школу:
— Вам сегодня предстоит длинный рабочий день, Олег Федорович.
Через десять минут будет чай. Кузнецов пусть потомится?
— Да. Мне нужно сосредоточиться. Девушка вышла.
Олег закрыл глаза. И — словно настала ночь. Молодая, морозная, зимняя. И белые снежинки заплясали в двух снопах света грациозный медленный танец, и автомобиль мчался по матово блестевшей дороге, и заиндевевший бор темнел по обеим сторонам, храня в величавом своем покое что-то тайное, заповедное, сокрытое... И — нестерпимо яркий свет резанул по глазам, автомобиль сорвался с дороги, будто сорвался с земли, его потащило по склону, пока... пока не наступила тьма.