— Боюсь скоро состариться.
— Хочешь жить долго?
— Всегда. Хочу жить всегда.
— Ты как ребенок: «Пусть всегда буду я!» А мы почти приехали.
Машина остановилась у железных ворот. Лека приветливо помахала охраннику, и ворота отъехали в сторону. Мы покатили мимо небольших трехэтажных особнячков, скрытых за деревьями.
— Это что? — спрашиваю я.
— Территория.
— Территория чего?
— Ничего. Просто Территория. Ты что, никогда не слышал?
— Пока нет.
— В Приморске все знают.
— Я здесь четвертый день.
— А-а-а. Тогда понятно.
Мы проезжаем еще одни ворота. Тоже с охранником. Дорога пошла под уклон, к морю.
— Это вроде дома отдыха. Но — для очень важных персон.
— Так ты — персона?
— Нет. Я дочь персоны.
То, что персона важная, я понимаю и сам, когда вижу двухэтажный домик-особняк. Но мы едем дальше, пока не останавливаемся у небольшого одноэтажного бунгало на берегу моря. Небольшой — это относительно. На крыше — садик, самый настоящий, и множество цветов.
— Здесь живу я, — говорит Лека. — А папа, когда приезжает, в большом доме.
Но там прислуга, а я их терпеть не могу — наушники.
— Работа у них такая.
— Но стараться-то не обязательно. Ну что, нравится?
— Роскошно, — пожимаю я плечами.
— Слушай, пойдем купаться? Или сначала позавтракаем?
— Совместим. Если, конечно, здесь найдутся две корочки хлеба.
— Найдутся.
Нашлись хлеб, салями, холодная телятина, фрукты, две бутылки белого полусухого… О том, что еще хранилось в финских холодильниках размером с небольшие рефрижераторы, спросить мне не позволила скромность.
День покатил. Полуденное солнце оказалось ласковым и нежгучим, море — достаточно теплым. И мы с Лекой заплывали так далеко, что ее холостяцкий домик казался меньше спичечной коробки.
Вечер наступил быстрее, чем я хотел. Просто потому, что заснул. А когда проснулся, Лека стояла рядом. Вечерняя и загадочная. И когда я вышел из душа, голодный, как сто волков, на столике возле кресла дымился огромный ростбиф, в кувшине мерцало красное вино, за огромным, во всю стену, окном устало дышало море.
И — горел камин.
— Ешь, — сказала она.
— А ты?
— Я не голодна.
Голос ее был чуть с хрипотцой, глаза блестели.
— Знаешь, почему ты здесь?
— Ага. Я тебе понравился.
— Нет.
— Не понравился?
— Конечно, понравился. Но ты здесь не потому.
— А почему?
— Ты — . Потому что свободен. Потому что… Потому что я влюбилась в тебя.
— Любовь с первого взгляда?.. — брякнул я.
— А какая она бывает еще? — просто сказала Лека. На столике остался лишь коньяк в хрустальном графине. Она налила, пригубила и передала мне.
— Я тебе нравлюсь?
— Ты изумительна…