Не, для пацанов это было в самый раз, круто, но для людей серьезных — детский сад, ребячество; как говорится, битый фраер спекся, пора выносить.
Тут-то на него и вышел Степан Ильич Панкратов, пару раз поболтали о том о сем… Потом, по принципу — куй железо не отходя от кассы, Ильич притащил его в особняк к Филину, и тот — карты «рубашкой» вниз: так, мол, и так, у нас свои дела в Покровске, заводишки нас интересуют, много не обещаем, но долю малую дадим; а на хозяйстве по городу — свой человек нужен, с авторитетом, но без глупых заморочек, вроде «закона» или «понятий»… Складно так у него выходило, но…
Чуял Крот за всеми этими словесами какую-то муть, потом стал прикидывать:
Покровск — городишко аховый, ясно, не Москва и не Питер, но много там чего хорошего, вроде автозаправок, кабаков, рынков… И без заводишков — бабки немереные… И не поучаствовать в предложенном «блицкриге» — это как себе в суп плюнуть! Подмять под себя губернский городок — дело не маленькое; впрочем, и на Москве он ничего бросать не собирался, оставит положенцев, пока суд да дело… А там… Будут бабки, будет и песня!
Чутью своему он верил; потому, как только дельце провернется, Панкратова с его серыми волками — в расход, и вся недолга. Силу все уважают. И допустить, чтобы у тебя за спиной маячила какая-то шестерка, пусть и козырная, — бездарно и опасно. На этом столько пацанов головы потеряли, что и не перечесть. Кротов свою терять не собирался.
Панкратов организовал все так, как привык в своей конторе, а уж на какую контору он гнул поясницу до пенсиона, один черт ведает. Действительно, загрузил боевую братву вместе с джипами в закрытые вагоны, похожие на железнодорожные автозаки, закрыл вглухую, запечатал; вот в таком виде, как Ленин со товарищи из Неметчины, они и прибыли в Покровск. Признаться, Крот изрядно понервничал: мочкануть их из «калашей» в этаком положении было легче, чем два пальца обмочить. И если бы кто из недругов эту комбинацию просек, покрошили бы всех.
Ну да, видно, серые «дети Ильича» язык за зубами держать умели справно. Все прошло как по маслу. А человечек Крота, Шланг, сумел втихую в Покровске подсуетиться: промутил хорошенько среди ничейных здешних отморозков, подписал их под Крота. Впрочем, подписал — не совсем верно: пацаны ждали от Крота действия — во все времена бойцы любят присоединяться к сильным. Чтобы навсегда. Забыв, что навсегда ничего не бывает. Кроме смерти.
Для самого Крота «моментом истины» в общении с Филиным и Панкратовым было устранение Груздева; понятно без дураков, теперь эти ребята выставили головы и пути назад у них нет. А после мочилова в особняке нет пути назад и для Крота.