Усаживаюсь — уютно. Запускаю движок.
— Ну ты и крут… — подал голос из кустов Мишаня, выбрался, подобрал стонущего Витька. — Пошли мы… Ты извиняй, если что не так.
Уже скрываясь в кустах, обернулся, спросил с тяжким вздохом, потупясь:
— Ты бы обозвался, что ли, залетный… А то эти оклемаются, с нас спрос будет…
Вот это вряд ли. Для навороченных молодцов все «овцы» — на одно лицо. Что их и губит. Ну да подводить мужиков мне в любом случае не хочется: сами они закладывать не побегут, ну а если спрос действительно будет, что ж… Пусть ответят.
— Скажете, был Додо.
— Кто?
— Дрон.
— Это чего, погоняло такое?
— Это птица. Редкая.
— Навроде Феникса, что ли? — проявил осведомленность Мишаня.
— Навроде. Но круче.
По правде сказать, какой из себя был тот самый хрестоматийный дронт с острова Маврикий, я представляю смутно. Говорят, мирная была птичка. Возможно, с веткой в клюве. Миротворец. В переводе на американский — «Peacemaker».
В размышлениях об умной науке орнитологии на заемном авто достиг центра дорогой столицы. За время моего отсутствия она стала еще дороже.
День, надо сказать, завязался жаркий. Две разборки с пристрастием за одно утро, да еще и термометр в тени показывает не менее тридцати. Когда такой накал, нужно быть сдержаннее. Или как говаривал грузчик дядя Гриша после третьего стакана собутыльникам: «Ребята, давайте быть культурнее».
Покидаю чужую машину тихо, как птенчик. И направляюсь в ближайшую аптеку.
Потому как с разбитыми напрочь костяшками одной руки и сожженной ладонью другой чувствую себя не вполне комфортно: не в смысле боли, такую боль легко игнорировать, но когда клешни кровоточат и мысли — саднят. Как мудро обобщили наши предки: на хромых ногах и душа спотыкается.
С перебинтованными лапами я стал выглядеть как работяга-моряк, неловко притравивший трос. Вот за что люблю Москву, так это за то, что здесь никому ни до кого нет дела. «Лягушка, у тебя что, проблемы?» — «У меня? Проблемы? Да мне звиздец!»
Подхожу к автомату, втыкаю в щель кредитную карту, набираю номер. Трубку поднимают после третьего гудка:
— Кругов.
Хотя голос и положение генерала к шуткам не располагают, удержаться не могу:
— Здесь продается славянский шкаф?
— Шкаф? — не узнал меня Игорь. Меняю «шифр»:
— А что, братец, невесты в вашем городе есть?
— Кому и кобыла невеста! Дронов!
— Он самый.
— Давне-е-енько не слыхивал твоего начальственного баритона.
— Повода не было.
— Теперь появился?
— Ага. Телефон «чистый»?
— Этот — как стеклышко. Так что за повод?
— Женщина.
— Я не удивлен.
— Убита в моей квартире три-четыре часа тому назад. Перед этим — изнасилована.