Через столик от меня расположились две девчушки. Пепси они уже не выбирают, пьют что покрепче. Вот предыдущее поколение молодых — пепси было внове, а кока еще не вошла в обиход; уже не было комсомола, а водка и кухонно-философские разговоры «обо всем» стали неактуальны; царствовали Виктор Цой, Арбат, Шевчук…
Краем уха ловлю щебет девчонок… М-да… По сравнению с теперешними молодыми те кажутся просто романтиками.
Каждое поколение, каждый век лепит своих кумиров, отдавая дань неофициальному культу. В тридцатые — Чкалов и Отто Юльевич Шмидт, в шестидесятые — Гагарин, Окуджава, Визбор, Вознесенский, Стругацкие, в семидесятые — восьмидесятые — Высоцкий, Макаревич, Пугачева, Цой, «Наутилус», Шевчук… Но вот настали девяностые, набрали скорость, век летит к закату, к закату движется тысячелетие… И — что? Не считать же всерьез культовыми мальчиками «нанайцев» вкупе с интернациональными Иванушками, а культовыми девочками «лицеисток»… Или — считать?
Похоже, мы все вернулись в предысторию, в эпоху «шаманидов», и единственной культовой фигурой, «героем нашего времени», является могучий напряженный фаллос, на который, как на кассовый чек, нанизаны долларовые бумажки самого значимого достоинства. Если, конечно, единичку с нуликами, даже прорисованную на хорошей бумаге, вообще можно считать достоинством.
— Вы крутите головой, как вентилятор! Сначала я заметил ноги под коротеньким легким платьицем, поднял глаза на девушку: веснушки на носу, смеющиеся зеленые глаза, густые выгоревшие волосы уложены в «ренессансный» каскад. Красиво, добротно, хорошо!
— Меня предупредили, что вы легкомысленный, но не сказали насколько.
Пригласите присесть?
— Приглашаю. — Энергичный жест рукой и кивок, больше похожий на движение только что разнузданного коняки, должны подтвердить мое недоуменное удивление.
Девушка присела, представилась:
— Настя Сударенкова. Лейтенант. — А в ее глазах плескалось столько солнца, что…
— Ну, тогда я, как водится, генерал. От инфантерии.
— Вас никак не примешь за пехотинца… Ну надо же! Милая барышня не только представилась по званию, но еще и знает значение слова «инфантерия»! Поторопился я с эпитафией юному поколению!
— Олег Владимирович, не рассматривайте мои ноги так откровенно!
— Вас это отвлекает от несения службы, лейтенант Настя? — невинно поднимаю я брови. И уже догадываюсь, чьи это генеральские шутки! Сосредоточиваю взгляд на девичьих лодыжках, шепчу заговорщически:
— Исключительно для конспирации…
Шампанское вы пьете, лейтенант?
— Для конспирации?
— Для нее.
— Не в это время дня.