По словам дона Хуана, в последнюю ночь митоты Мескалито столь зримо пребывал рядом со мной, что заставил всех обернуться в мою сторону. Вот почему он так пристально глядел на меня.
Я захотел узнать, как он понимает мои видения, но дон Хуан не захотел их обсуждать. Что бы я ни видел, сказал он, по сравнению со знамением это ерунда. Он снова и снова возвращался к тому, как надо мной вспыхнул свет Мескалито и как это всех поразило.
– Вот на что следует обратить внимание, – сказал он. – Лучшее предзнаменование трудно и представить.
Я понял, что мы расходимся во взглядах: его интересовало знамение, меня – подробности видения.
– Меня не волнуют предзнаменования, – сказал я. – Я хочу знать, что со мной происходило.
Дон Хуан нахмурился, как бы от досады, и некоторое время не двигался. Потом взглянул на меня.
– Самое важное, – сказал он с нажимом, – невероятная доброта Мескалито. Он озарил тебя своим светом, дал тебе урок – хотя ты сам палец о палец при этом не ударил!
4 сентября 1968 года я приехал к дону Хуану в Сонору. Выполняя его просьбу, я заехал по пути в Эрмосильо, чтобы купить там баканору – самогонку из агавы. Просьба показалась мне странной: дон Хуан не жаловал выпивку. Тем не менее я купил четыре бутылки и положил в коробку, где лежали остальные подарки старику.
– Ого! Целых четыре! – засмеялся дон Хуан, открывая коробку. – Я просил всего одну. Наверное, решил, что мне, а это – моему внуку Лусио. Сделай так, будто подарок от тебя.
С Лусио мы познакомились два года назад, тогда ему было двадцать восемь. Высокого роста, под метр восемьдесят, всегда изысканно одетый, пожалуй, даже экстравагантно, если учесть его заработки и сравнить с тем, как одевались его приятели. Большинство индеи-Цев-яки носят армейские рубашки, джинсы, соломенные шляпы и самодельные сандалии гарачи; на Лусио была черная кожаная куртка с бахромой, ковбойская шляпа и сапожки ручной выделки с монограммой.
Аусио обрадовался подарку и тут же унес бутылки в дом>. Дон Хуан как бы невзначай заметил, что не дело прятать водку и напиваться в одиночку. Лусио возразил, что у него такого и в мыслях не было – он отложил бутылки до вечера, чтобы распить их с друзьями.
Около семи вечера я зашел к Лусио. Стемнело. Под низким деревцем я разглядел два силуэта: это были Лусио и его приятель. Они поджидали меня и, освещая путь фонариком, повели в дом.
Жилище Лусио представляло собой шаткое сооружение из двух комнат с земляным полом и стенами из прутьев, обмазанных глиной. Дом был метров шесть в длину, опорой ему служили две тонкие мескитовые балки. Крыша, как и у всех домов, – плоская, крытая соломой; впереди – трехметровая