, нечто вроде веранды. Рамаду кроют не соломой, а ветками: они дают хорошую тень и обеспечивают циркуляцию воздуха.
Входя в дом, я включил спрятанный в портфеле магнитофон. Лусио стал знакомить меня с друзьями. Вместе с доном Хуаном в доме было восемь человек. Все расположились в комнате, которую освещала керосиновая лампа, висевшая на балке. Дон Хуан сидел на ящике. Я сел напротив, на краю двухметровой скамьи – толстой доски, прибитой к двум врытым в землю столбам.
Дон Хуан снял шляпу и положил ее на пол, у ног. В свете лампы его короткие седые волосы переливались серебром, морщины на лице углубились, он выглядел старше, чем обычно. Я посмотрел на других. В желтоватом свете все казались уставшими и постаревшими.
Лусио объявил по-испански, что сейчас мы разопьем бутылку баканоры, которую я привез ему иг Эрмосильо. Он сходил в другую комнату, принес бутылку, откупорил и вручил мне вместе с жестяньш стаканчиком. Я плеснул в него малость и выпил. Ба-канора была ароматней и крепче обычной текилы, я даже закашлялся. Бутылка пошла по кругу. Все выпили понемногу, кроме дона Хуана, который подержал бутылку и вернул ее Лусио.
Заговорили о вкусе и аромате баканоры, изготовленной не иначе как в горах Чихуахуа.
Бутылка пошла по второму кругу. Гости щелкали языком, выражая свое восхищение. Разгорелся спор о том, чем отличается текила из Гвадалахары от текилы с гор Чихуахуа.
Дон Хуан опять не стал пить, а лишь капнул в стаканчик, зато остальные наполняли до краев. Бутылка еще раз пошла по кругу и опустела.
– Лусио, принеси остальные, – сказал дон Хуан. Лусио заколебался, но старик как ни в чем не бывало
объявил, что я привез его внуку целых четыре бутылки. Бениньо, с виду ровесник Лусио, покосившись на портфель, который я незаметно поставил позади себя, спросил, не торгую ли я текилой. Дон Хуан ответил: нет – и добавил, что я приехал в Сонору к нему в гости.
– Карлос постигает мудрость Мескалито, я обучаю его, – сказал он.
Все поглядели на меня и вежливо заулыбались. Ба-хея, дровосек, худощавый юноша с резкими чертами лица, вперился в меня взглядом и сказал, что лавочник божился, будто я – шпион американской компании, которая хочет добывать на земле яки полезные ископаемые. Присутствующие с возмущением отреагировали на это подозрение, тем более что все недолюбливали лавочника, который был «йори», то есть мексиканец.
Лусио сходил за второй бутылкой, открыл ее, налил себе до краев и пустил бутылку по кругу. Разговор, пошел о возможном появлении в Соноре американской компании и о том, что это принесет ин-дейцам-яки. Бутылка вернулась к Лусио. Он поднял ее и посмотрел, много ли осталось.