— Романтично, — лаконично заключила Инга и снова уселась напротив сестры. — Но не перспективно.
— Почему?
— А потому. Ты из провинции приехала. Тебе надо не своих братьев-лапотников подбирать, а искать москвича, чтобы в Москве остаться.
Ника только улыбалась, слушая рассуждения сестры.
— Хочешь, я тебя познакомлю с кем-нибудь из Ромкиных друзей?
Ника повертела головой. Нет. У нее есть Коля.
Глупенькая Инга! Разве кто-то может сравниться с Колей?
— Ну чем, чем он тебя так покорил? — не унималась Инга. — Почему ты от него так тащишься? К тебе с вашего курса кто-нибудь клеился?
Ника кивнула.
— Ну и?..
— Ты знаешь, Инга… — Ника уселась напротив сестры и положила на колени подушку. — Я не хочу тебя обидеть и обобщать не хочу. Но мне показалось, что в Москве ребята больше сосредоточены на себе.
— Что ты имеешь в виду?
— Даже если ты их чем-то заинтересовала, то все равно — разговоры о себе, какой я умный или крутой.
Самолюбования много, снобизма.
— А Коля?
— А Коля, он — рыцарь. Он и руку подаст, и через лужу перенесет, и… Он совсем другой! Коля заботливый. Вот я болела, он меня чаем с ложечки поил, за лекарствами бегал.
— Рисуется! — фыркнула Инга.
— Да нет же! Он очень искренний! Все, что он делает, — все честно. Я ведь его давно знаю. В лагере в него все девчонки были влюблены.
— Это еще ни о чем не говорит.
Спор прервал звонок в дверь. Пришел отчим Инги, Геннадий Львович. Он сразу бросился к телевизору и согнал их с дивана.
— Девчонки, футбол! Переключаем на футбол и — тихо у меня, мышками!
— У-у, — скривилась Инга, — опять футбол… — Но тут же скомандовала Нике:
— В ванную!
Сестры заперлись в ванной. Ника устроилась на табуретке между батареей и стиральной машиной. Пена под струей вода разрасталась и пухла.
— Погадай мне! — попросила Инга, пробуя пальцами ноги температуру воды в ванне.
— На кого? На тебя? На него?
— На меня.
Ника достала из кармана висящего здесь же клеенчатого фартука колоду карт. Колода — сугубо гадальная, ее прячут здесь от родительских гостей, чтобы не заиграли.
— Ну? Дорога выпадает?
— Погоди. Король крестовый. Хлопоты. Разговор с бубновой дамой.
— А дорога?
— Это я тебе что было раскинула. Теперь — что на сердце.
Ника раскладывает карты на белой поверхности стиральной машины.
— На сердце свидание. Интерес твой. Король опять крестовый. Вот видишь, карты не врут!
— А под сердцем?
— А под сердцем.., постель!
— Да? Значит, все-таки будет?
От возбуждения блеск в глазах Инги становится мерцающим. Ее белая головка в облаке искристой пены кажется Нике воплощением беззащитности и кротости. Но Ника хорошо знает сестру. Это только видимость. Инга — очень целеустремленный человек. Ей, Нике, еще поучиться у сестры. Внешность у Инги ангельская. На ее нежных руках с тонкими, какими-то даже детскими пальчиками абсолютно ровные, один к одному, длинные, идеальной формы, ногти. Ножки тридцать пятого размера имеют опять же трогательно-розовые пальчики, которые хозяйка никогда не забудет вовремя обработать и покрыть лаком. Нике далеко до Инги. Руки по сравнению с руками сестры ей кажутся грубоватыми, как их ни мажь кремом. И как это Инга умудряется в любой ситуации выглядеть с иголочки и будто только что от парикмахера? Впрочем, Нике грех жаловаться. Небо ей ниспослало любовь.