Сколько кругов она намотала в подземке? Проносясь в кишках ночной утробы города, Ника потеряла чувство времени. Вагоны пустели. Вскоре в вагоне остались лишь два пассажира — она и молодой человек в очках. Ника ничего не замечала. Она пролетала в своей прострации, как кукла-цыганка в трубе мусоропровода. В реальность пришлось вернуться, когда к ней обратился попутчик:
— Скоро метро закрывается, девушка.
— Да?
Она сделала над собой усилие и взглянула на парня в очках. По виду он мог быть как преподавателем, так и студентом. Других вариантов у Ники не возникло. Импортная дубленка и очки в дорогой оправе могли принадлежать преподавателю какого-нибудь вуза, а фирменные джинсы с потертостями были визитной карточкой всех студентов. «Москвич», — вяло подумала Ника, посмотрела на чистые белые руки парня с тонкими пальцами. Ника устало кивнула ему. Да, надо подниматься, выходить на какой-то станции и куда-то идти. Куда? Зачем?
— У вас что-то случилось? — поинтересовался парень без всякого выражения в лице. «Какое тебе дело?» — хотела уж было буркнуть она, но на препирания нужны были силы. Причем такое участие Ника считала не слишком-то характерным для москвичей.
Они все как-то больше в себе. «Участливы», пожалуй, бывали лишь жулики да аферисты. Так что парень или аферист, или же хороший человек, а следовательно, грубости не заслуживает.
— А у вас что случилось? — вопросом ответила Ника, внутренне застегивая себя на все пуговицы.
— Я с мамой поссорился, — ответил парень без всякого выражения и рисовки. Он не кокетничал и даже, похоже, не стеснялся того, что он, такой верзила, поссорился с мамой и от обиды вынужден наматывать круги в ночном метро.
— И что же? Домой не пойдете? Метро ведь закроют, — напомнила Ника, чтобы не показаться совсем уж черствой.
— А вы?
— Меня теперь в общежитие не пустят, у нас строго, — вспомнила Ника. Она словно на миг вынырнула из короткой амнезии — вдруг вспомнила, что живет в общежитии, а там строгие правила и комендантский час. — Можно на вокзал.
— вслух подумала она.
Парень поморщился.
Ника усмехнулась — да, на вокзалах сейчас не слишком уютно. Но ей все равно, горе раздавило ее до размеров булавки, а очкастый себя ценил, и его обида в сравнении с перспективой провести ночь на вокзале проигрывала. Вдруг под его очками появилась новая мысль.
— Послушайте! Вы можете мне помочь! — заговорил он, схватив Нику за рукав. — Пойдемте к нам.
— Зачем?
— Видите ли, если я приду один, скандал повторится. Или, еще хуже, мама всю ночь станет демонстративно пить лекарства и вызывать «скорую». А если я приду с вами, то…