Он повернулся, чтобы уйти. Тут он заметил в дверях этого маленького скрюченного человечка, о котором чуть не забыл.
— Хорошо, — сказал Бальдини. — Передай своему мастеру, что кожа хорошая. В ближайшие для я зайду расплатиться.
— Я передам, — сказал Гренуй и не двинулся с места, загородив дорогу Бальдини, собиравшемуся покинуть свою мастерскую. Бальдини несколько опешил, но, ни о чем не подозревая, усмотрел в поведении мальчика не дерзость, а робость.
— В чем дело? — спросил он. — Ты должен еще что-то мне передать? Ну? Выкладывай!
Гренуй стоял потупившись и глядел на Бальдини тем взглядом, который якобы выдает боязливость, но на самом деле скрывает настороженность и напряженность.
— Я хочу у вас работать, мэтр Бальдини. У вас, в вашем магазине я хочу работать.
Это было высказано не как просьба, но как требование, и, собственно говоря, не высказано, а выдавлено, как шипение змеи.
И снова Бальдини принял чудовищную самоуверенность Гренуя за детскую беспомощность. Он ласково ему улыбнулся.
— Ты ученик дубильщика, сын мой, — сказал он. — У меня нет работы для ученика дубильщика. У меня есть свой подмастерье, и мне ученик не нужен.
— Вы хотите надушить эти козловые шкурки, мэтр Бальдини? Эти шкурки, которые я вам принес, вы их хотите надушить? — прошелестел Гренуй, словно не приняв к сведению ответа Бальдини.
— Именно так, — сказал Бальдини.
— «Амуром и Психеей» Пелисье? — спросил Гренуй и склонился еще ниже.
По телу Бальдини пробежала слабая судорога ужаса. Не потому, что он спросил себя, откуда этому парню все известно с такой точностью, но просто потому, что название ненавистных духов, состав которых он сегодня, к своему позору, не смог разгадать, было произнесено вслух.
— Как тебе пришла в голову абсурдная идея, что я использую чужие духи, чтобы…
— От вас ими пахнет, — шелестел Гренуй. — Они у вас на лбу, и в правом кармане сюртука у вас лежит смоченный ими платок. Они нехорошие, эти «Амур и Психея», они плохие, в них слишком много бергамота, и слишком много розмарина, и слишком мало розового масла.
— Ага, — сказал Бальдини, который был совершенно потрясен таким поворотом разговора в область точных знаний. — Что еще?
— Апельсиновый цвет, сладкий лимон, гвоздика, мускус, жасмин, винный спирт и еще одна вещь, не знаю, как она называется, вот она, здесь, смотрите! В этой бутылке! — И он показал пальцем в темноту.
Бальдини переместил подсвечник в заданном направлении, его взгляд последовал за указательным пальцем мальчика к полке, где стояла бутыль с серо-желтым бальзамом.
— Стираксовое масло?