– Где это говорится? – удивилась Верка.
– Промеж гробовщиков, – охотно объяснил Басурманов. – У меня тесть по похоронному делу работал.
– Мерзкие вы вещи, братец мой, рассказываете, – поморщился Смыков. – Не очень-то приятно с живыми мертвецами компанию водить.
– Какая разница? – было ясно, что последние слова озадачили Басурманова. – Вы про это не думайте. Жрут они, как живые, будьте спокойны… Вот только бабы у них неласковые. По доброй воле не уломать. Силой приходится…
– Ну и скотина же ты, – сказала Верка с презрением.
– Сказанули вы тоже… – покосился на нее Басурманов. – Тут, дамочка, не Париж и даже не Москва златоглавая. А Синька… место, куда покойников сплавляют, чтобы они там заместо блошек выпендривались… Учитывайте обстоятельства.
– Нда-а, задал ты мне, борода, задачу. – Зяблик разглядывал Басурманова так, словно тот был предназначенной на дрова чуркой: с какой, дескать, стороны и с какого замаха ее сподручней рубить.
– А что такое? – Под этим равнодушно-безжалостным взглядом бывший егерь стал как бы даже ниже ростом.
– Выходит, если я тебя сейчас убью, то не до самой смерти? И завтра ты опять будешь мне глаза мозолить?
– Ни-ни! – Басурманов попятился. – Зачем вам лишние хлопоты. Отпустите с Богом. Я вас теперь за версту обходить стану. И корешам своим закажу.
– Лучше бы ты, конечно, молчал про нас, – мрачно молвил Зяблик. – Да где тебе удержаться… Язык, как помело. И как только тебя в егерях терпели… Кстати, а какого рожна ты к нам сунулся? Кто тебя послал?
– Никто. Я издали приметил, что вы с места не сдвинулись. Подзадорить вас хотел.
– А тебе что, права такие даны?
– Ну, как сказать… – Басурманов замялся. – Кто тут какие права дает… Просто я привык порядок обеспечивать…
– Нет, вы посмотрите на этого засранца! – Зяблик подбоченился. – Явился сюда дуриком и права качает! Да где – в потустороннем мире с неизвестным числом измерений! Во народ! Ни Бог вам не указ, ни природа! Мы рождены, чтоб горы сделать пылью. Пустить в расход пространство и простор. Нет мил-друг, я тебе сопатку все же нынче поровняю.
– Эвона, кто к нам пожаловал! – рожа Басурманова, скукожившаяся от страха, внезапно прояснилась.
Взоры присутствующих (кроме Зяблика, который на такие фокусы был не падок и умел держать в поле зрения сразу несколько объектов) обратились в ту сторону, куда тыкал пальцем Басурманов.
Вдали уже посверкивала лиловая стрекоза, как всегда выписывавшая в воздухе замысловатые петли и зигзаги. В этом мире, похоже, для нее не существовало никаких препятствий. Если она собиралась атаковать ватагу, невозможно было даже примерно предугадать, с какой стороны эта атака последует.