Пардальян вскинул голову и оглушительно рявкнул:
— Приветствую вас, господа убийцы!
«Чем гнить в какой-нибудь темнице или болтаться на виселице на Монфоконе или на Гревской площади, лучше уж погибнуть здесь, у всех на виду. Сейчас мы покажем этим щеголям, что значит умереть достойно», — решил Пардальян.
Тут заговорил Можирон:
— А этот господин, видно, и в огне не горит, и в воде не тонет! Такую свиную шкуру даже прожарить на огне невозможно, мы ведь его закоптили в том кабаке в воровском квартале! Помните, господа?
Видимо, знатные вельможи, прежде чем разделаться с жертвой, решили немного посмеяться. Услышав слова Можирона, кое-кто с удовольствием расхохотался.
Пардальян спокойно ответил:
— Мою свиную шкуру прожарить действительно трудно, а вот твое лилейное личико ошпарить очень легко. Помнишь, как я на тебя кипящим маслицем плеснул?.. Ты тогда запрыгал, как карась на сковородке, даже кое-какие чешуйки отлетели…
Взбешенный Можирон направил коня на Пардальяна, но Данвиль остановил придворного. Младший Монморанси тоже хотел поговорить со старым знакомым.
— Эй, господа! — крикнул маршал. — Перед нами же осел в шкуре льва! Клянусь честью: чтобы прилично одеться, этот жулик взломал шкафы в моем доме.
— Нет, монсеньор! — гордо заявил Пардальян. — Тут ваша светлость ошибается. Если уж кто из нас и осел, так это ты, а я все-таки лев. У меня и доказательства есть, не открестишься: когда я в твоих сундуках искал себе перчатки, ничего подходящего не нашел. Да и как найти!.. У тебя же перчатки под копыто сшиты, вот мои когти в них и не лезли!.. А я все перемерил, даже ту, что твой братец приколотил к воротам дворца!..
— Гнусный пес! — взревел маршал де Данвиль.
— Ну вот уже и пес! — ехидно заметил Пардальян. — Тебя не разберешь: то пес, то лев, то осел…
— Да я тебя так хлыстом отделаю, живого места не останется!..
— Надо же! А я-то думал, ты сражаешься со шпагой в руке. Извини, забыл — лакею и впрямь больше хлыст подойдет, со шпагой ведь ему не управиться!
Нападавшие затряслись от гнева, но капитан гвардейцев герцога Анжуйского призвал всех к спокойствию и сказал Пардальяну:
— Вашу шпагу, сударь!
— Еще что? — откликнулся ветеран. — Если тебе понадобилась моя шпага — попытайся ее заполучить!
И мгновенно, как это умел делать и шевалье, Пардальян-старший обнажил клинок.
— Вашу шпагу, сударь! — с угрозой повторил капитан гвардейцев.
— Сейчас ты ее получишь! В грудь или в живот, как пожелаешь! — презрительно заявил Пардальян.
— С этим стариком нужно покончить! — закричал Анри де Монморанси.
Пардальян по-прежнему стоял, прижавшись спиной к дверям дома. Противники наступали на него, обнажив клинки. А за спинами нападавших толпились зеваки. Вдалеке еще слышались фанфары, звенели колокола, гремел салют. Возбужденные парижане пытались понять, что за стычка разгорелась на улице. Десятки голов свешивались из окон домов.