— Сударь, я — Жанна, графиня де Пьенн, герцогиня де Монморанси…
При звуках этого имени капитан согнулся в низком поклоне.
— Я стану живым залогом, я ручаюсь за двух этих пленников. И я бесконечно благодарна и тому, и другому. Повторяю: сейчас эти два человека принадлежат мне. Если вы хотите, я объясню, чем я обязана этим людям… Желаете, чтобы я рассказала?..
Жанна де Пьенн обвела глазами застывших всадников, остолбеневших фаворитов герцога Анжуйского, потрясенную толпу, созерцавшую эту странную сцену.
Маршал де Данвиль вздрогнул, выпрямился, но, встретившись взглядом с Жанной, медленно опустил голову. Казалось, он признал себя побежденным, однако зловещая улыбка скользнула по его бескровным губам.
— Мадам, — отозвался капитан, — видит Бог, у меня не может быть сомнений в слове столь благородной особы. Я верю графине де Пьенн, герцогине де Монморанси. Готов передать вам арестантов с тем условием, что они не выйдут из этого дома.
— Клянусь вам, они этого не сделают, сударь!
— Я рад это слышать, мадам. Признаюсь, я подчинился вам с удовольствием: я никогда не сталкивался с такими смельчаками, как эти двое!
Оба Пардальяна поднялись и, нетвердо держась на ногах, вложили шпаги в ножны. Жанна де Пьенн приблизилась к ветерану.
— Сударь, — ласково проговорила она. — Прошу вас, окажите честь моему убогому жилищу…
И она подала руку Пардальяну-старшему. Тогда и Лоиза робко вложила пальчики в руку Жана. Ощутив ее прикосновение, юноша затрепетал и гордо вскинул голову. Они вошли в дом, и дверь за ними захлопнулась.
— Капитан! — завопил Анри де Монморанси. — Выставьте перед домом караул из двадцати гвардейцев! Следите за дверью и окнами круглые сутки! Вы мне головой отвечаете за узников… и узниц!
— Я как раз собирался отдать приказ, — ответил капитан.
— Так поторопитесь!.. Надеюсь, мадам де Пьенн, самочинно присвоившая себе титул герцогини де Монморанси, исполнит то, что обещала!
А над Парижем гремели залпы праздничного артиллерийского салюта…
Жизнь двух пленниц на улице де Ла Аш оправдывала самые мрачные ожидания. Хотя они и были избавлены от физических мучений, но душевные раны причиняли им жестокую |боль. Алиса де Люс играла при дамах роль тюремщицы; ей было стыдно и горько, и она изо всех сил старалась скрасить бедняжкам тягостный плен.
На смену печальным дням приходили тоскливые ночи.
Постоянное пребывание в маленькой комнатке подорвало здоровье Жанны де Пьенн. Но она мужественно боролась с недугом.
Да, теперь ей казалось, что смерть избавила бы ее от страданий. Жанне больше не на что было надеяться… Она думала о послании, адресованном Франсуа де Монморанси. Жанна была уверена, что маршалу передали ее письмо. Из беседы с Алисой она выяснила, что герцог в столице. Значит, он просто не пожелал откликнуться на ее зов! Франсуа вычеркнул ее из своего сердца, все еще считая изменницей!..