И Рейми вот-вот окунется прямо туда.
Фарадей незаметно потер свое миртовое кольцо; потребовались значительные усилия, чтобы задвинуть в глубь сознания воспоминания о том давнем случае. Он не считал, что страдает клаустрофобией, но Юпитер — особая статья. Однажды обожженная, рука навсегда остается чувствительной к жару.
Нет, надолго он тут не задержится. Ни за что.
— Ну, вот! — воскликнула Макколлам. — Полковник! Мистер Гессе! Кажется, мы начинаем.
Рейми помнил, как бабушка рассказывала ему о родах — она это называла «чудом появления ребенка на свет». Естественно, его знания в этой области были неполны; однако, судя по тому, что он испытывал сейчас, процесс этот у джанска оставлял желать лучшего.
Поначалу он ощущал лишь накатывающие волны давления, все более сильные и частые. В конце концов Рейми стал чувствовать себя последней порцией в тюбике с зубной пастой, владелец которого решил выжать из него все, за что заплачены деньги. Однако со временем Рейми почувствовал также, что делается теплее. Мало того, появилось ощущение жара, не слишком приятное…
— Мистер Рейми?
Рейми вновь попытался открыть глаза. Он что, задремал?
— Здесь я. — Он попробовал шевельнуть плечами, чтобы ушла сонливость.
Это оказалось ошибкой. По какой-то непонятной причине предпринятое движение вызвало у него прилив тошноты. Возникло ощущение, что глаза выпучились, а мозг затягивает туманом…
— Лежите спокойно, мистер Рейми, — сказал Фарадей. — Вообще не двигайтесь.
— Что это? — Рейми расслабил мышцы, позволив телу свободно плавать.
— Ваша пуповина, — ответил Фарадей. — Похоже, она уже отделена.
Мышцы Рейми непроизвольно напряглись, вызвав новую волну тошноты.
— Это невозможно. Я еще внутри. Я даже не могу выглянуть наружу.
— Мы знаем, — сказал Фарадей. — Не знаем лишь, нормально ли это или у нас возникла проблема. Ваша система жизнеобеспечения имеет небольшой запас кислорода. Мы скармливаем вам его понемногу, чтобы вы не потеряли сознание. Но самое лучшее, что вы можете сделать, это не двигаться, беречь кислород и ждать.
— Ужасно, — пробормотал Рейми. — Даже парализованный, я чувствовал себя лучше.
— Полковник? — Этот доносившийся откуда-то издалека женский голос Рейми уже слышал раньше. — Что-то происходит. По-моему, она готова.
— Мистер Рейми? — окликнул его Фарадей. — Приготовьтесь. Мы думаем, это оно.
— Рад, что вы так думаете, — буркнул Рейми. — Мне неприятно огорчать вас…
Он смолк, почувствовав новую мощную волну давления.
Но на этот раз ощущение было совсем не такое, как прежде. Вместо того чтобы прокатиться по телу, эта волна сжала его со всех сторон с такой силой, словно суррогатная мать пыталась его раздавить. Сейчас он не смог бы двинуть ни единым мускулом. Возникшая клаустрофобия стиснула горло, глаза выпучились еще сильнее…