— Всеволод Аристархович! Вы ранены? Всеволод Аристархыч!
Шок от увиденного сменился истерикой. Виктор присел на корточки рядом с профессором и зачем-то потрогал ладошкой его голову, так, как это делают, когда хотят узнать, есть ли у человека температура.
— Я сейчас «Скорую» вызову, Всеволод Аристархович! Я сейчас...
— Поздно, Витя... — прошептал профессор. — Поздно «Скорую»... Я же биолог, я знаю...
— Что здесь произошло, Всеволод Аристархович? Что?!
— Мы разговаривали... грубо... Пришла Катя, он ей начал хамить... Я ему по морде... Он меня в живот... Катя ему пощечину, он ей в живот... Я мужчина, понимаешь, Витя, не могу смотреть, когда женщину бьют... Достал нож, а он меня из пистолета, тогда Катя ему кислотой в лицо и бежать, на помощь звать... а он в нее... выстрели...л...
Профессор закашлял, изо рта у него потекла розовая слюна. Он взглянул широко раскрывшимися глазами в лицо Виктору, попытался еще что-то сказать, но не смог.
Тело его завалилось на бок, голова безвольно упала на колени Виктору.
Осторожно переложив тяжелую седую голову со своих джинсов на пол, Виктор поднялся и деловито пошел к выходу. Он шел широким, размашистым шагом, стараясь не смотреть по сторонам, и замешкался лишь на мгновение, перед тем как перешагнуть тело Екатерины.
На улице он, машинально взглянул на часы. 10.48. Он пробыл в лаборатории меньше десяти минут, а казалось — часы. Виктор шагал по весенней улице, тупо уставившись перед собой и задевая плечами редких прохожих. Вслед ему неслась ругань, но он ничего не замечал. Голова была совершенно пустая — никаких мыслей, никаких эмоций.
Поворачивая за очередной угол, он вдруг поскользнулся, упал и больно ударился локтем об асфальт. Так больно, что в глазах потемнело. Чертыхнувшись, Виктор схватился за ушибленную руку. Болевой шок вернул ощущение реальности. Он недоуменно огляделся по сторонам и понял, где находится, — совсем рядом с домом Мышонка. Оказывается, покинув лабораторию, он, сам того не замечая, брел к дому своего нанимателя. Мозг на время отключился, но подсознание сработало четко.
Можно, конечно, допустить, что Кирилла тоже убили и его труп лежит где-нибудь в подсобке. Но Мышонка в лаборатории не было, иначе, как обычно, возле дверей стояла бы его обувь. Приходя на работу, Мышонок переобувался в тапочки, объясняя это давно мучающей его подагрой. От которой, как известно, пухнут ноги.
А может, Мышонок точно так же, как и Виктор, опоздал сегодня, увидел, что творится, и побежал за милицией и «Скорой помощью»? Вряд ли, скорее всего он просто проспал с перепоя и не знает еще, что в лабораторию забрался бандит (или вор?), которого, вовремя придя на работу, застали Всеволод Аристархович и Екатерина. Именно так Виктор понял последние слова Твердислова. Нужно было, конечно же, сразу звонить в милицию, а он повел себя как баба. Впал в ступор, убежал... Стыдно. Но что сделано, то сделано. Сейчас он зайдет к Мышонку, и они вызовут милицию. Вон за тем серым зданием торчит двенадцатиэтажка, в ней, согласно прописке, двухкомнатную квартиру на восьмом этаже занимает кандидат наук Кирилл Мышкин. Две минуты ходьбы. Перешагивая через предательски глубокие весенние лужи, Виктор обогнул серое приземистое пятиэтажное здание и оказался прямо напротив башни. Возле единственного подъезда толпился народ. Бабушки, школьники-прогульщики, хмурые небритые мужики. Виктор внутренне напрягся. Там явно что-то случилось. Как раз возле дома Мышонка. Он прибавил шагу и вскоре смешался с подозрительно молчаливой толпой.