– А ты думал, у меня одна-единственная рубашка! – рассмеялся старичок. – Ведь именно привычная одежда ввела тебя в заблуждение, правда, внук? Ха-ха! Ну и потешил ты меня, парень! Наблюдал я за твоими приготовлениями, не скрою, с огромным интересом. Ты уходил по ночам, думал, я сплю, и мастерил этот… «сетеметатель», по-моему, правильное слово, да? Ты работал девять дней подряд, я считал. Ну а чучело я сделал за полчаса, спрятал его тут на берегу в кустах и ждал сегодняшней нашей тренировки, дождаться не мог. В моей жизни было так мало веселого. Спасибо внуку, развлек деда на старости лет!
В руках у деда было две веревки. Одна тянулась к чучелу, другая заканчивалась петлей, стиснувшей мои босые ноги. Весело хохоча, дедушка дергал то за одну, то за другую веревку.
– Пойми, внук, бой никогда нельзя спланировать заранее. Тебе очень хотелось одолеть меня. Ты знаешь, это нелегко, и тогда ты решил применить хитрость. Одобряю. Ты знал, что сегодня утром мы будем тренироваться, как обычно, на нашей любимой полянке, ты воспользовался знанием места, это похвально, но дальше ты перемудрил. Твой план был слишком многоступенчатый и запутанный. Тебе надо было сделать так, чтобы я первым переплыл реку и вышел на этот берег. Это получилось только потому, что я тебе подыграл…
Я попытался освободиться от веревок, переплетавших мои щиколотки, и встать, но дед резко дернул, и я невольно вскрикнул от боли.
– Лежи и слушай! – Голос деда стал грубым и резким.
– Я сказал – лежать! Ты мой позор! Я учу тебя, своего приемного внука, практически с рождения и никак не могу научить! Много лет назад, покидая Острова, я думал, что найду в этой стране достойного преемника, которому смогу передать свое Искусство. Я радовался, когда мой родной сын женился нерусской женщине с ребенком. Чужой по крови, ты был мне дороже родных внуков. Осмотрев тебя, младенца, я понял – ты подходишь! Ради тебя я поселился здесь, в тайге, в глуши, ради того, чтобы жить с тобой, учить тебя, научить… И что я вижу? Мой внук, мой преемник лежит связанный и беспомощный рядом с пучком соломы, который он – ниндзя – перепутал с живым человеком! Слабак, ты будешь драться или, может быть, лучше мне сразу же убить тебя, зарезать, как послушную, глупую, жирную свинью?
– Да! Я буду драться!!! – заревел я, изогнувшись и вцепившись челюстями в оплетавшую ноги веревку. Я докажу тебе, старый пень, что я ниндзя! Я воин! Я непобедим!
Веревка была жесткой и влажной, зубы мои хрустнули. О Будда! Нет ничего страшнее зубной боли!!!
* * *
Я проснулся от страшной зубной боли. Пятый верхний слева мучил меня уже две недели. Раньше, в прежней жизни, я бы давно уже его удалил к чертовой матери. Но, к величайшему сожалению, на сегодняшний день тепленькие, чистенькие кабинеты дантистов для меня недостижимы, как мечта.